Сказала шепотом:
– Обязательно повзрослей. Заведи детей…
Мне тогда показалось, что именно за это Люке давали шоколад и бумажные пакетики с галетами. Слава Аттаму, у меня ничего похожего с собой не было, а то неизвестно, чем дело бы закончилось. Я отдал Зере талон, размокший и неразборчивый.
– Пригодится.
У нее ведь тоже, наверное, была мечта-желание.
Она молча взяла талон и похромала вниз по разбитой лестнице.
Я посмотрел сверху, как она уходит – медленно, кренясь на левый бок, высокая, сильная Эба с ежиком черных волос и вишневыми глазами.
Сверху было видно и «Пыж» – он приткнулся носом в замусоренный переулок. Это был транспорт, и на нем можно было отвезти Лайна куда-нибудь, где можно вырыть яму.
В лицо ему я старался не смотреть, а после и вовсе закутал его голову курткой, потому что глаза были открыты и в них было полно пустоты.
Бесполезную «Иглу» я припрятал под досками и черной просмоленной мешковиной.
Лайна, ставшего по весу таким же, как и Солнце, негибкого и уже холодного, я взвалил на плечи и попер вниз.
«Пыж» стоял молча, мрачно, словно знал, что случилось с его хозяином. Я повозился с люком и открыл. Внутри россыпью лежали черно-белые фото: какой-то домик в буковой аллее, какая-то Эба с криво пойманной фотографом улыбкой и бородатый пес с хвостом-бахромой.
Пока я устраивал Лайна внутри тесной кабины, откуда-то пришлепал «Король». Он долго крутился рядом, наклонялся, разглядывая меня и Лайна, а потом сообщил:
– Вы находитесь в зараженной зоне. Немедленно покиньте зараженную зону.
Его и без того механический голос был сильно искажен помехами.
– Пошел ты… – сказал я и захлопнул люк.
У меня была карта, оружие – снова из припасов Журова – и новый день, в который я остался один.
«Пыж» за город я вывел дорогой смерти. Мне часто попадались какие-то люди, все тощие и почему-то все похожие на Журова. Я останавливался и открывал люк – они опасливо крались, а потом подскакивали, поймав пулю в сердце или голову, – стрелял я наверняка, хотя и не особо целился.
Пять или шесть трупов осталось позади, а еще позади болтался «Король», почему-то бесстрастный. На него я внимания не обращал.
Карта кратчайшим путем вывела меня за черту города, и я попал туда, куда так стремился попасть с самого начала – на битую бетонную полосу, заросшую жестким кустарником. За ней виднелась полоска берега и пологий склон, где Лайн кормил «Иглу» последний раз. Справа расползлось приземистое здание с надписью «К-Р-Е-М-А-Н-Ь». Буква «Е» покосилась.
Лайна я оставил в кабине. Собрал все тряпки, которые нашел за сиденьем, и завалил его ими. Я понял, зачем нужно закапывать трупы. Они становятся совершенно чужими, и смотреть на них невыносимо.
Все оружие, которое у меня было, я собрал и распихал под уцелевшие ремни и в карманы. Утопая в скользящем песке по щиколотку, пошел к единственной двери, которая была приоткрыта – видимо, для вентиляции.
Толстяк сидел за конторкой и черкал что-то карандашом. Зонтик с длинной изогнутой ручкой аккуратно висел сбоку на гвоздике.
Первый выстрел сбил зонтик. Он раскрылся и поскакал прочь на переломанных спицах.
– Ты как сюда попал? – удивленно спросил толстяк, роняя карандаш.
Сверху захлопали двери, застучали шаги, но я успел всадить пулю толстяку промеж глаз. Он дернул щеками и свалился с конторки.
Словно капли первого дождя, с тяжелым стуком ударились выстрелы под ногами, и я услышал возмущенное: «Ты посмотри, куда пролез!»
Голос подсказал мне расположение говорящего – прямо надо мной, на просевшем деревянном балкончике. Этого было достаточно, чтобы не промахнуться. Посыпалась частая горячая капель, знакомо забулькало и захрипело – я даже обернулся, чтобы посмотреть, не пришел ли Лайнмен мне на помощь.
Вместо Лайна в дверях торчал «Король».
– Зафиксировано нарушение Соглашения, – проскрипел он и полез в проем.
Ввалился он в тучах пыли и с повисшей на корпусе дверной коробкой.
Все замерло.
– Позвольте! – сказал молодой звонкий голос, и вниз по лестнице, стуча каблучками, сбежала Эба в беленьком платьице и с автоматом за плечами. – Позвольте! – повторила она. – Соглашение нарушено не нами! Пунктом первым параграфом восьмым Дворец обязуется держать приемную неприкосновенной и недосягаемой для охотников…
– Соглашение нарушено, – гнул свое «Король», и я подумал, что с лексиконом у него явные проблемы.
– Дворцом нарушено! – убеждала Эба, и сверху снова появились направленные на меня дула.
«Король» медленно развернул корпус ко мне и сказал:
– Покиньте зараженную зону.
Я покинул. Точнее, переместился за него, смутно понимая, что этот механический парень, чем бы он ни был, на данный момент на моей стороне.
– Я требую… – начала Эба, но, что именно она требовала, я уже не расслышал, потому что «Король» попятился, выжимая меня из дыры в стене, сделал несколько шагов назад и поднял навесные стволы. Желтый пульсирующий свет образовался внутри, накопил сил и вырвался с протяжным гулом – раз.
Два. Меня отбросило в сторону и засыпало песком.
Три. Здание лишилось крыши – она поднялась над ним, завалилась набок и вдруг развалилась в щепки. Стены дрогнули. Надпись рухнула единым куском, а за ней появились оранжевые языки пламени.
«Король» отошел еще немного и снова выстрелил. Четыре. Пять.
Я устал считать, повернулся на спину и смотрел в небо, а «Король», стоя на месте с непреклонностью Лайнмена, все палил и палил до тех пор, пока не осталось ни единой целой доски, – и все ушло в черно-рыжие огненные лохмотья.
– Оставайтесь на месте, – проскрипел мне «Король» и замер, занявшись самоохлаждением, – я слышал, как гудит у него внутри.
Меня хватило на пять минут. Потом я вспомнил про Лайна, поднялся и побрел к «Пыжу».
Наушник в шлеме шелкнул:
– Раннинг. Я сказал – на месте оставаться.
– Квоттербек, я Раннинг, – отозвался я, не в силах удивляться или радоваться. – У меня тут Лайн…
– Я знаю, – помолчав, ответил Квоттербек. – Стой на месте. Это приказ.
Я поднял глаза и увидел его – он шел навстречу, выпрямленный и угрожающий. Не знаю, как толком объяснить, но было понятно – он просто хочет прикончить меня собственными руками. Это в движениях, в глазах.
Приказ приказом, но я развернулся и побежал, автоматически выбрав стиль бега, при котором песок не преграда скорости. Скинув все болевые ощущения, на полной экономии дыхания я рванулся с низкого старта и за несколько секунд уже полностью взял себя под контроль.
