Высохший обвел их леденящим взглядом.
– Я предоставлю вам кров и пищу, если Дракон будет побежден.
Мы сами могли себе обеспечить кров и пищу на линии, где население болеет за Солнце, но Квоттербек почему-то согласно наклонил голову.
– Дракон большой, – сообщил высохший. – Он убил самого сильного человека команды Луны.
Кому-то не повезло прямо на второй линии…
Поле меняется раз в сезон. Линии отходят назад и перемешиваются. Вводятся новые. В сезон на одном поле играют пять команд. Получается, со своим Драконом эти бедолаги пытались справиться около двадцати лет, и наша команда – это был их последний шанс, потому что мы замыкали пятерку, а после нас поле закрывалось.
Это вы придумали правила утилизации отработавшей свое техники?
Так вот, не вся она тонет в реках и болотах линий, населенных слаборазвитыми народами.
Мало того что она не тонет в реках, она порой там обживается. Это мы поняли сразу, как только вышли на берег. За нами тащились два соглядатая, призванные зафиксировать гибель Дракона, чтобы потом стало ясно, кормить нас или нет.
Тайтэнд, впрочем, оставил битую утром птицу у костра и строго-настрого заказал ее трогать, так что в случае чего покормимся сами.
Река имела тот самый поганый желтоватый оттенок, как и вода в резервуарах для питья таких машин, как «Прыгун» и «Кошмар», «Верный» и «Медик».
Тайтэнд принюхался и покачал головой. Он не смог сказать, какая именно машина тут обитает.
– Большой, – уважительно сказал наш проводник. – Большой и страшный.
– Без тебя понял, – огрызнулся Тайт, поймав момент, когда Квоттербек занялся анализами воды, запустив несколько капель в тонкую ампулу, вложенную в небольшой приборчик. – Большой-то ясно… но кто он? И что у него там лишнего выросло за двадцать-то лет?..
Лайн позади похрипел немного, настраиваясь, и спросил:
– Раз выжил – значит, из водоплавающих? «Океан» или «Глубина».
– Для «Глубины» и «Океана» тут мелковато, – задумчиво сказал Тайт, и тут Квоттербек подошел к нему слева и показал экран приборчика.
Глаза его сияли, он улыбался.
Я тут же расслабился – если Квоттербек в таком настроении, то почему я должен стоять у дерева и делать вид, что мне не страшно? Мне действительно не должно быть страшно, раз улыбается мой Квоттербек.
Я помню, так хорошо помню… Вот он стоит на берегу желтой от реактивов реки, держит в руке анализатор, и ветер треплет ремешок откинутого на спину шлема, а Тайтэнд удивленно поднимается ему навстречу и тоже начинает несмело улыбаться.
Квоттербек повернулся ко мне и показал экран анализатора. На нем горели столбцы цифр вперемежку с техническими знаками.
– Это «Добрый», – пояснил Квоттербек. – Дружок-спасатель. В воде высокое содержание железа, он приноровился питаться. Эй! – окрикнул он проводника, сидящего на пригорке. – Этот Дракон кого-нибудь из ваших убил?
– Нет, – донесся ответ. – Только лунного человека.
– А как убил?
– Клешней вот так… – Проводник показал на примере сложенных пальцев.
– Ремонтным щупом. Что и требовалось доказать, – сказал Квоттербек. – Он никого не трогает, просто бродит туда-сюда, но обороняться не разучился.
– Надо оставить все как есть, – встрял Тайтэнд. На его щеках снова горело по гневному пятну. – Ни хрена он им не мешает, навыдумывали сказок… А «лунного человека» я и сам бы прикончил.
Лайнмен, уже успевший распаковать тяжелые снаряды для «Иглы», вопросительно поднял глаза. Он явно хотел что-то сказать, потому что начал хрипеть и давиться воздухом.
Квоттербек дождался.
– Надо убить, – коротко сказал Лайн.
Я его понял. Надо было по-настоящему пустить на кастрюли старую ни на что не годную технику.
– Дождаться его, и под «Иглу», – добавил Лайнмен. – Я справлюсь.
Тайт отошел от нас и принялся кидать камешки в воду. Они шлепались о желтую поверхность и кругов не оставляли.
– Рыба тут не водится, – глубокомысленно сказал проводник со своего пригорка. – Все Дракон съел. Ловим рыбу далеко-далеко… – и показал куда-то вправо.
Квоттербек раздумывал всего несколько секунд. Я стоял неподвижно, надеясь оказаться полезным в его тактике, но мне не повезло.
– Ждать его бессмысленно, – наконец сказал Квоттербек. – Тайтэнд, сооружай сигналку. Будем звать на помощь. Вылезет – договоримся с ним, заберешься в кабину. Минируй его и выпрыгивай. Лайнмен, ты «Доброго» с первого выстрела не прикончишь, он тебя достанет – сам слышал. Если что – добьешь. Контрольным куда-нибудь под дыхательную систему.
– Не поможет, – угрюмо сказал подошедший Тайтэнд. – Он водоплавающий… без кислорода жить привык. Бей прямо в мозг, Лайн, я туда изнутри не заберусь. Это крышка за кабиной, вот тут… – И он показал на собственный затылок.
Тут я не выдержал:
– А что делать мне?
– Сбегай в деревню, скажи, чтобы жрать готовили, – мрачно отозвался Тайт.
– По ситуации, – сказал Квоттербек.
Ему явно было меня жаль и хотелось куда-то пристроить, но, черт, что поделать, раз все, что я умею делать хорошо, – это бегать.
– Солнце стереги, – добавил Квоттербек, и я поплелся к Солнцу, хотя никакой радости от него сейчас не испытывал.
На берегу начались приготовления. Тайтэнд засел за изготовление сигналки, Лайн неторопливо облачался в броню и кормил снарядами «Иглу». Проводников Квоттербек спровадил подальше, к кромке леса. Еще дальше не получилось – они не отходили, боясь пропустить представление, и так и маячили там все время.
Сам он уселся возле наклонного деревца и принялся кодировать наш липовый призыв о помощи.
Я от нечего делать подтащил Солнце поближе к нему и сел рядом.
Для кодировки Квоттербек использовал плоскую пластинку, которая была и экраном и клавиатурой одновременно, а еще где-то в своих микросхемках явно имела каплю разумного пластика, потому что работала так же быстро, как сам Квоттербек, то есть со скоростью человеческой мысли.
Хотелось спросить у него, зачем мы все это делаем, но я полагал, что ответ лежит на поверхности – Тайтэнд и Квоттербек обучались вождению машин различного класса и знают о них куда больше, чем мы с Лайном. Им виднее. Лайнмен исполнителен, вот и делает что прикажут, а мое дело – сидеть и помалкивать, раз ни на что другое не гожусь.
– «Добрый» понимает только те языки, которых в обиходе давно нет, – вполголоса сказал Квоттербек.
– Что-то вроде меня, – сказал я.
Квоттербек на секунду отвлекся и посмотрел с интересом.
– Слово «брат», – заторопился я, – оно что значит?
