Она села за руль серого «Вольво». Миклашевич сел рядом, я
устроилась сзади. Как ни странно, курочка на зеркальце не болталась, видимо,
машина прокатная. Она уже включила зажигание, как вдруг Миклашевич заявил:
— Извините, Арина, я, пожалуй, возьму здесь машину
напрокат. Не хочется без нужды вас беспокоить. Вы скажите мне, куда ехать, и я
приеду вслед за вами.
— Ну, если угодно… Она нарисовала ему план.
— Олеська, ты там устраивайся и жди меня!
— Хорошо!
— Может, вы хотите пересесть вперед? — любезно
предложила Арина.
— С удовольствием. Терпеть не могу ездить на заднем
сиденье.
— Вы водите машину?
— Вожу.
— Какая у вас марка?
— Фольксваген-пассат.
— Простите за нескромность, Олеся, почему вы решили
заняться дизайном?
— Миклашевич предложил мне этот проект, я
заинтересовалась. Когда-то у меня была мечта — оформить загородный дом на
берегу озера, — вдохновенно сочиняла я. — Вот он и вспомнил эту мою
мечту.
— Ой, до меня только сейчас дошло, что вы Миклашевская,
а он Миклашевич! Это наводит на мысли… — игриво заметила она. — По-моему,
это неспроста…
— А если встречаются, к примеру, Иванова и Иваницкий?
— Тоже неспроста… — не сдавалась она.
— Может, вы и правы… А скажите, Арина, дом в каком
состоянии?
— Вполне пристойном… Там был сделан ремонт еще до нас.
Но Мэтью хочет кое-что перестроить, да и мне многое хотелось бы изменить…
Знаете, это такое чудо… Сад… вид на озеро… Собственно, я и сама могла бы многое
сделать, у меня со вкусом все в порядке, но Дмитрий Алексеевич сказал, что с
дилетантами не работает… А его нам рекомендовали с самой лучшей стороны…
Она еще и бестактная… Я пока дома не видела, но мне уже дали
понять, что я нагрузка к Дмитрию Алексеевичу… Дурак, болван!
Я промолчала.
— Извините, Олеся, а ваша работа вам не помешает… здесь
ведь придется бывать довольно часто, чтобы следить…
— Ну, во-первых, я еще не взялась… Я не видела дома, я
не знаю сроков и условий, так что говорить об этом преждевременно.
— Знаете, если вы все же согласитесь, и мы договоримся,
я бы хотела, чтобы вы посмотрели мой… наш подмосковный дом. Я там все сделала
сама… Хочу, чтобы вы поняли… мои предпочтения, что ли… Мой вкус, одним словом.
Его ведь надо учитывать, вы согласны?
— Безусловно, но пока…
— Знаю, знаю, еще рано! — слегка смутилась
она. — А когда выйдет ваша новая книга?
— Осенью.
— Ох, я жду — не дождусь! А как она будет называться?
— «Задрыга и Маркиз».
— О!
Эх, как мне хотелось сказать «Задрыга и Барон»!
— Олеся, как вы расцениваете пейзаж?
— Пейзаж? В каком смысле? — удивилась я.
— Ну окружающий пейзаж?
— А… Да, тут очень красиво.
Разве нормальный человек так спрашивает? Можно сказать по
человечески: тут красиво, правда? Или, как вам здешний пейзаж? Тоже было бы
нормально, а так… Впрочем, я наверное несправедлива…
Она свернула с шоссе на боковую дорогу, узкую, заросшую
лесом.
— Нам уже осталось три километра, — сообщила
она. — Очень, очень милый пансион, там отлично кормят, чисто, уютно…
— А вы живете в доме?
— Нет, там холодно и как-то неуютно пока. Мы живем на
вилле у друзей.
Мы въехали в крохотный городишко или скорее поселок, невероятно
живописный и очаровательный. И моему взору представилось дивной красоты озеро,
по которому плыла яхта под белым парусом!
— Ох, какая прелесть!
— А наш дом вот там, видите, нет, левее смотрите! На
берегу, левее церкви.
— Это довольно далеко отсюда, да?
— По шоссе семь километров.
— А по воде?
— Не знаю еще, я не люблю воду…
Тогда на фиг ей этот дом на озере? Престижно, что ли?
— Ну вот и ваш пансион.
«Наш пансион» представлял собой двухэтажный дом,
построенный, видимо, в буржуазной Литве.
— Здесь когда-то до войны была гостиничка, потом
какое-то учреждение вроде поселкового совета, а теперь вот пансион. Идемте!
Я взяла свою сумку и мы поднялись на крыльцо. К нам вышла
пожилая дама с красивой сединой, похожая на экономку из английского фильма и на
хорошем русском языке сказала с приветливой улыбкой:
— Добро пожаловать!
— Спасибо! Мой начальник скоро приедет, нам нужно две
комнаты…
— Да, я знаю, но раз вы приехали первой, у вас есть
право выбора. К сожалению двух комнат рядом у меня нет, одна внизу, вторая
наверху. Удобства наверху тоже есть.
— В таком случае, я предпочитаю второй этаж.
— Идемте, вы сначала посмотрите…
Едва войдя в комнату на втором этаже, я воскликнула:
— Что бы ни было внизу, я хочу жить здесь.
Из окна открывался вид на озеро. Все было скромненько, но
по-прибалтийски чисто и уютно.
— Комната внизу немного больше, и там тоже вид на
озеро.
— Неважно, мне нравится здесь.
— Ну что ж… Завтрак у нас с восьми до половины
десятого. Обед с часу до трех, а ужин с семи до восьми.
— Сегодня наши гости обедают с нами! — сообщила
Арина.
— Как вам угодно.
Дом стоял в небольшом саду. Мы с Ариной спустились туда и
сели в беседке в ожидании Миклашевича. Пригревало нежаркое солнышко, пахло
травой и озером… Мне не терпелось увидеть Розу, посмотреть, что отразится у
него на физиономии. Арина все время говорила что-то, что должно было убедить
меня в том, что она светская дама. Правда, я не могла ей соответствовать, ибо
более не светской дамы, чем я, и не найти. Ну куда же запропастился Миклашевич?
Арине кто-то позвонил. Поговорив немного с какой-то Люней,
она обратилась ко мне:
— Олеся, простите ради Бога, я должна вас часа на
полтора покинуть. Мне надо срочно сделать одно дело. Давайте договоримся, что я
приеду за вами… Ну, скажем в половине третьего. Надеюсь, Дмитрий Алексеевич к
тому времени уже приедет.
— Хорошо, запишите мой мобильный телефон… Она умчалась,
а я вздохнула с облегчением, почему-то мне при ней было душно.
Я сидела в беседке, не сводя глаз с озера. Вода это моя
стихия. Когда-то в детстве Юлька все не могла оттащить меня от воды, и потом
жаловалась бабушке, что Олеська ненормальная, все время таращится на воду.
Помню, дело было в Эстонии, в Пярну, бабушка ответила: «В моем роду были два
художника-мариниста, может быть Олеся в них пошла». Но хотя я недурно рисовала,
вода как раз совсем не получалась и было ясно, что маринистки из меня не
выйдет. Но смотреть на воду люблю по сей день. И куда в самом деле
запропастился Миклашевич? Конечно, я могу позвонить ему, но мне неохота. Кто
знает на что нарвешься? Зачем? Да и вообще не надо баловать его излишним
вниманием. Меня вдруг стало клонить в сон. Я поднялась в свою комнату и
прилегла на диванчик. Куда и зачем меня занесло? Да еще с Миклашевичем… Мне
что, мало?
