— Ну вот ты и попался!
— Что?
Ну я так и думала! Ты не умеешь врать, Мэтью! Я ведь ни
единого звука тебе не сказала о том, что нашла ее голую в будке лодочника, а ты
оказался в курсе… И судя по тому, как ты беснуешься в последнее время, трахнуть
ее ты не успел!
— Да побойся Бога! Я узнал об этой истории от Миклашевича,
которого встретил на заправке на следующее утро. Только и всего. И заруби себе
на носу, Арина, что…
— Нет, это ты заруби себе на носу, Мэтью, что я начеку
и если ты свяжешься с этой бабой, я такое устрою, никому мало не покажется, ни
тебе, ни ей!
Он вдруг рассмеялся, впервые за последнее время.
— Ты так ревнуешь меня, Аришка? Мне даже приятно.
Такой резкий переход совершенно сбил Арину с толку. А может
он и вправду узнал обо всем от Миклашевича? В тот день он действительно ездил
на бензоколонку… Надо быть осторожнее и не упоминать больше об Олесе, а то он
может назло мне связаться с ней… Надо просто забыть об этой теме, вернее,
сделать вид… а еще надо попробовать поговорить по душам с его секретаршей,
узнать, как он ведет себя на работе, и, уже исходя из этого, решить, как быть
дальше.
* * *
В аэропорту меня встречал только Гошка. Я от радости даже
задохнулась. Как он чудесно выглядит — загорелый, свежий, глаза веселые.
— Мама! Мамочка!
— Гошка, а где твой дед?
— Он сегодня занят, я один приехал! Мы поедем на такси!
Знаешь, у нас для тебя сюрприз! Мам, а ты чего-то бледная, усталая, да? Книжка
еще не вышла? А красную бейсболку привезла?
— Привезла, не волнуйся. А что за сюрприз?
— Увидишь!
Мы погрузились в такси. Гошка захлебываясь рассказывал мне о
своих впечатлениях от поездок по Европе с дедом.
— Гошка, а куда мы едем?
— Сюрприз!
Мне не хотелось никаких сюрпризов, я устала, ибо всю ночь
препиралась с Миклашевичем, пытаясь доказать ему, что замужество — не моя
стезя. В результате мы страшно поругались и он ушел, хлопнув дверью, но до
этого успел наговорить мне много гадостей. Правда, когда он ушел, я испытала
облегчение. Огромное облегчение.
— Гош, может, скажешь, куда мы едем?
— Нет! Дед не велел!
Если я не сижу за рулем, то быстро засыпаю в любом
транспорте. Я и тут вздремнула. И открыла глаза, когда машина остановилась.
— Приехали, мама!
— Ну и чей это дом?
— Наш! Мы переехали, мама!
— Что? Весь дом ваш?
— Ага! Тут так клево! И сад…
Действительно, дом стоял в небольшом ухоженном саду. И
первое, что бросилось в глаза — фарфоровый гном в траве.
— Мам, ты чего смеешься?
— Да так… Радуюсь!
Дом был очарователен. Просторный, светлый, с пресловутыми
французскими окнами, с белым столом на зеленой лужайке…
— Дед что, жениться собрался? — предположила я.
У Гошки вытянулось лицо.
— Мам, ты чего? Он же старый! И вообще…
— Ну, не такой уж он старый, вполне может жениться, а
иначе, зачем ему такой большой дом?
— Ну, во-первых, у него сейчас много учеников…
Что во-вторых, я так и не успела узнать, так как зазвонил
телефон. Гошка схватил трубку. Я не стала вслушиваться, а направилась в ванную,
вымыть с дороги руки.
— Мам, как насчет велика, а? Прокатимся?
— Прямо сейчас?
— Ага, дед нас ждет в ресторанчике за полтора километра
отсюда.
— Полтора километра можно пешком пройти!
— Но это будет дольше. Давай, мам, тряхнем стариной!
— Но мне надо переодеться.
— Давай быстро переодевайся, и поедем, я пока выведу
велики.
Вероятно в Москве подобная идея не вызвала бы у меня ничего,
кроме раздражения, но тут… почему бы не прокатиться немного на велосипеде? С
превеликим удовольствием, как говорится! Я была так счастлива, что вырвалась
наконец из Москвы, где в последнее время на меня обрушилось столько эмоций,
столько дурацких проблем и недоразумений… Достаточно вспомнить странное
появление Юльки… И ведь она ни разу мне больше не позвонила. Я дважды пыталась
набрать телефон, значившийся на карточке, но там был включен автоответчик. А
мобильный заблокирован. И я бросила попытки связаться с сестрой. Я словно
потеряла ее во второй раз. И теперь уж, видимо, окончательно, хотя вовсе не
исключала, что она может возникнуть, когда ей понадобится алиби для мужа…
— Мам, ну ты скоро? Я есть хочу!
— Бегу!
На велосипеде я езжу только в Германии с Гошкой. Вот и
теперь мы покатили по специальной велосипедной дорожке. Погода стояла теплая,
светило солнышко, вокруг было красиво, по-европейски уютно и мило. Владимира
Александровича я увидела издали. Он стоял, приложив руку козырьком ко лбу, и
вглядывался вдаль. Темных очков он не признавал. Для своих семидесяти двух
выглядел он превосходно.
— О, вот и наша знаменитая писательница прибыла! Рад,
весьма рад, Олесенька! Ничего, что прямо с самолета на велосипед?
— А такси вы забыли? — засмеялась я. Мне всегда
было с ним легко, куда легче, чем с его сыном.
— Ну как тебе наше новое обиталище?
— Не иначе, вы собираетесь жениться!
— Боже сохрани, я в эти игры больше не играю. Ну, что
будешь заказывать?
— Сосиски и темное пиво! Отдам дань местной кухне.
— А потом пойдем в кондитерскую! — заявил
Гошка. — Ух, до чего я рад, мама!
— Да, кстати, тебе привет от Майки, я ее встретила, она
такая хорошенькая!
Гошка помрачнел.
Владимир Александрович тоже это заметил и сразу перевел
разговор.
— Кстати, Олеся, послезавтра я намерен
реабилитироваться, и мы-таки поедем в Зальцбург!
— О! Я с восторгом!
На Новый год мы с Гошкой тоже были в Мюнхене и второго
января рано утром выехали на машине в Зальцбург, да так до него и не доехали, с
полпути повернули назад, ибо начался такой буран и заносы на дорогах, что мы
сочли за благо вернуться в Мюнхен.
— Я с восторгом, давно мечтаю туда попасть!
И вообще, я буду тут отдыхать на всю катушку, я даже ноутбук
дома оставила.
— Ура! — воскликнул Гошка.
* * *
— У тебя усталый вид, девочка, — сказал вечером
Владимир Александрович. — Ты отдыхай тут, ни о чем не волнуйся, Гошкой я
доволен, он у нас хороший малый. Должен сказать, он тебя просто обожает.
