— Минутку, мадам! — вдруг вмешался Матвей. —
Я пригласил свою любимую женщину в ресторан, который я люблю. И это было
абсолютной неожиданностью для нее, так что ваши претензии безосновательны! А
если у вас мания преследования, то…
— Успокойся, Юлька, я уж давно поняла, что мы чужие. И
мне совершенно не нужно и не хочется с тобой общаться, а уж выслеживать тебя…
Мы были сестрами, а теперь мы чужие. Идем отсюда, Матвей!
— Олеся, — обратился ко мне Юлькин кавалер, —
простите Юлю, у нее плохо с нервами сейчас… Она успокоится и позвонит вам,
обязательно. Сестры не должны так вести себя…
Он властно взял Юльку под руку и вывел из ресторана.
— Что это, Олеся? — растерянно спросил Матвей.
— Это одно из самых глубоких и печальных разочарований
в моей жизни. И спасибо вам, Матвей, что пришли мне на помощь.
— Я просто знаю, как надо успокаивать истеричек. Моя
вторая жена была законченной истеричкой. Так что у меня опыт.
— Вот вам и третья досадная случайность…
— Да? Значит, с досадными случайностями покончено? Ох,
я уже должен спешить… Что ты делаешь сегодня вечером? Я должен разобраться в
этой истории. Я приеду к тебе часов в восемь, надеюсь, досадных случайностей
больше не будет. Водитель отвезет тебя домой.
— Нет, спасибо, я хочу пройтись пешком, потом возьму
такси, а то дома я просто рехнусь.
— Ну что ж, как хочешь. Так я приеду, да?
— Да, приезжай!
Я отчетливо поняла, что хочу этого.
* * *
Почему, собственно, я так психанула? От неожиданности?
Скорее всего. Ведь я давно поняла, что прежней Юльки больше нет, а эта мне не
нравится. Или от обиды, что я ей, видно, тоже не больно глянулась… Господи,
неужели и я с годами превращусь в такого же монстра? Наверное, это у нас
семейное. И, похоже, у меня есть все задатки. Как я могла думать, что Гошке
хорошо с мамой? Мне было это удобно… Но если бы он хоть раз пожаловался…
Ерунда, я сама должна была, обязана была почувствовать это… Я никудышная мать!
И теперь я должна загладить свою вину перед сыном. Но как? Он теперь живет с
дедом и рад этому, я играю слишком маленькую роль в его жизни, но кто мог
знать, что все так обернется? Гошка хочет, чтобы я вышла за Миклашевича, он им
очарован… Значит, я должна это сделать. Но пока не сделала, я хочу, чтобы
пришел Матвей. Сегодня он опять мне здорово понравился. Как он отбрил Юльку! «Я
пригласил любимую женщину»… До чего же приятно, когда о тебя в третьем лице говорят:
любимая женщина… Чертовски приятно!
* * *
У Матвея Аполлоновича снесло крышу! Ему казалось, что он еще
никогда не был так смертельно влюблен. После ночи, проведенной у нее, он
примчался к себе в офис, Янина Августовна, взглянув на него, сразу все поняла.
Он влюбился! И слава богу! Она терпеть не могла его жену. Интересно, кто его
новая пассия?
— Янина Августовна, — слегка смущаясь, попросил
он, — если моя жена будет звонить, я ночевал здесь, с ребятами, у нас был
мозговой штурм…
И впервые за несколько лет совместной работы он заговорщицки
ей подмигнул.
Ничего себе, подумала секретарша. Но мысль стать
конфиденткой любимого шефа ей понравилась.
— Я поняла вас, Матвей Аполлонович.
— Янина Августовна, еще просьба… Надо послать цветы.
— Хорошо. Какие, сколько и куда? Достаточно адреса, имя
можно не называть!
Он взглянул на пожилую женщину с восторгом.
— Вот адрес. Розы, бледно-розовые, крупные, штук
двадцать пять, наверное. Это ведь красиво, двадцать пять бледно-розовых роз?
— Красиво, но можно и меньше. Дело не в количестве. Или
даме двадцать пять лет?
— Нет, — счастливо расхохотался он, — ей
больше. Янина Августовна, я надеюсь на ваше молчание…
— Матвей Аполлонович! — оскорбилась дама, —
кажется я не давала вам повода сомневаться в моей… молчаливости.
— Простите, простите меня, дорогая Янина Августовна!
— И разумеется, не думайте, что я, зная вашу… тайну,
стану как-то этим… злоупотреблять. Ничего не изменилось, ровным счетом. И вы
всегда можете рассчитывать на мою помощь!
Она терпеть не может Арину, сообразил он. И рада, что я…
Но тут зазвонил телефон, рабочий день начался. И хотя ночью
он почти не спал, голова была ясной, и он играючи разрешил вопрос, еще вчера
представлявшийся ему почти неразрешимым. В какой-то момент он попросил кофе и
Янина Августовна подала ему чашку со словами:
— Арина Даниловна звонила.
— И что?
— Я сказала, что вы всю ночь были здесь.
— Спасибо огромное. Она поверила? — шепотом
добавил он.
— В этом у меня уверенности нет.
— Ах, как я не люблю врать… Жизнь заставляет! —
широко и счастливо улыбнулся он.
— Вы помолодели лет на двадцать, — позволила себе
улыбнуться в ответ секретарша.
Черт знает что, я откровенничаю с секретаршей, это в
сущности недопустимо. Но она меня не сдаст, в этом я уверен.
* * *
Прошло несколько дней. Им не удавалось видеться каждый день,
но все его мысли были об Олесе. Арина вела себя спокойно, не приставала с
расспросами, вероятно, поверила. Ночевать у Олеси он больше не оставался.
Тайком от Арины завел второй мобильник, по которому созванивался с Олесей.
— Матвей Аполлонович, к вам Струков, у него что-то
срочное.
— Да? Зовите.
Струков был начальником службы безопасности.
— Приветствую, Федор Семеныч!
— Матвею Аполлонычу доброго здоровья!
— Ну, с какой пакостью пожаловал, Федор Семеныч?
— Сдается мне, что за тобой слежка!
— С чего это ты взял?
— Работа у меня такая. Кто-то за тобой катается.
— Ты серьезно, что ли? — встревожился Матвей. Как
раз сейчас фирма готовилась к заключению весьма выгодного контракта, который
многие рады бы перехватить. Такое уже случалось.
— Кто, что, не разобрались еще?
Да нет пока, но похоже, работают профи, я послал Вазгеныча,
но тот упустил… А если Вазгеныч упустил, значит действует крутой профи. Номер
машинки он срисовал, но это явная туфта.
— Ищите, это ваша обязанность. Чего ты от меня-то
ждешь, Федор Семеныч?
— Чтобы ты не ездил сам за рулем, это раз, чтобы брал с
собой охранника, это два… Сейчас, конечно, уже не так беспредельничают, но все
же осторожность не помешает. К тому же мне нужно буквально по минутам знать,
где ты находишься в данный момент.
