Вот сейчас попью кофе и пойду. Я выключила Компьютер,
сварила себе кофе, забралась с ногами на диван и включила телевизор. И надо же,
сразу попала на передачу, где говорилось о том, что подарить любимому мужчине.
Какая-то дама, по виду совершеннейший синий чулок, с идиотским придыханием и
злобной стародевичьей улыбкой сказала: Мужчины обожают, когда им дарят
футболки! Ну и, разумеется, всякие штучки для машины…
Я тут же выключила телевизор, чтобы эта тетка не отравила
мне ею же подкинутую идею. Выпив кофе залпом, я, конечно, обожгла язык, но это
чепуха! Зато у меня сразу родилась роскошная идея надписи на футболке! Такого
ему точно никто не подарит! Я вспомнила, что в переходе у метро есть лавочка,
где делают эти надписи. И припустилась к метро. Только бы было открыто! К
счастью, в закутке сидела пожилая женщина.
— Здравствуйте! — с широкой улыбкой обратилась я к
ней. — Скажите, на футболке можно сделать любую надпись?
— Конечно.
— Вот здорово! А сколько времени это займет?
— Если прямо сейчас заказать, завтра к вечеру будет
готово. А если стандарт, то через полчаса можно…
— Нет, мне стандарт не нужен! Но я должна подарить эту
футболку послезавтра в восемь утра…
Женщина смерила меня ласково-насмешливым взглядом.
— Футболка мужская? Размер какой? И цвет?
— Черная, размер пятьдесят два — пятьдесят четыре, у
него плечи широкие…
— Сейчас погляжу, есть ли черная этого размера. Ага,
есть. Что писать будем? Вот бумажка, напишите печатными буквами, чтоб потом
путаницы не было.
И я вывела ее фломастером: Аполлоныч Бельведерский.
Женщина прочитала, усмехнулась, подняла на меня глаза.
— Затейливая дамочка! Ладно, с вас триста рублей.
Завтра после обеда.
Я была в полном восторге! Завтра я еще забегу в универмаг
напротив и упакую футболку в шикарную подарочную коробку с бантом. Уверена, он
пропрется!
Чрезвычайно довольная, я не спеша, направилась домой. Огонек
на автоответчике мигал. «Олеся, немедленно позвони мне! Почему ты не отвечаешь
по мобильному? Это срочно!»
Я схватила мобильник, действительно, два пропущенных звонка,
видно, на улице я его не услышала.
— Мама, что случилось?
— Олеся, не сочти меня за сумасшедшую, но я сегодня на
Спиридоновке встретила Юльку!
Если бы она не сказала про Спиридоновку, я бы могла
подумать, что ей померещилось…
— Мама, не может быть! — бодренько-фальшивым тоном
воскликнула я.
— Глупости, я что, собственную дочь могла не узнать!
Она с тобой связывалась?
— Нет! Что ты! — и я ведь не врала. На сей раз она
со мной действительно не связывалась, а я просто предпочла забыть о той
кошмарной сцене.
— Ну и что все это значит?
— Что, мама?
— Выходит, она живет в Москве и пусть не ко мне, но
даже к сестре носа не кажет? Ты-то чем перед ней виновата?
— Мама, да я просто в шоке! Скажи, а ты с ней говорила?
И с чего ты взяла, что она живет в Москве?
— Потому что она выгуливала собаку! Если бы не собака,
я бы на нее внимания не обратила. Я таких собак никогда раньше не видела, вот и
зацепилась взглядом. Я обомлела, сначала не поверила своим глазам, потом
окликнула ее, но она просто ушла, даже не обернувшись!
— Мама, так, может, ты обозналась, все же столько лет
прошло…
— Олеся, ты умеешь врать только на бумаге! Я по-твоему
тону еще в школе всегда понимала, когда ты врешь!
— Да что я вру-то?
— Будто ты не знаешь… что она живет в Москве. Олеся,
немедленно приезжай ко мне! Я требую! И не вздумай отговариваться своей
дурацкой работай или делами! Немедленно, ты слышишь?
— Мама, что ты лезешь в бутылку! Я уже еду!
Хорошо бы попасть в пробку, мечтала я, спеша на стоянку,
чтобы было время все обдумать. Хотя чего тут думать, надо стоять насмерть, мол
знать ничего не знаю, жду результатов розыска и точка. Значит, Юлька даже не
остановилась при виде матери… Неужто ей совсем ее не жалко? Ведь прошло столько
лет, она нашла своего Дика, у них ничего не вышло, ее жизнь устроена, кроме
того, в Москве у нее роман, а мать тогда руководствовалась страхом, пусть
дурацким, но от этого не менее мучительным. Надо уметь прощать все-таки… А ведь
она, Юлька, тоже боится, боится встречи с матерью, боится слежки, боится,
наверное, своего мужа, боится потерять этого мужчину с собакой… И тоже
несчастна от страха… Это уже генетика. А я? Чего я боюсь? Нет, я, конечно, тоже
многого боюсь, но страх не главное содержание моей жизни, слава богу! По
крайней мере я не боюсь посмотреть маме в глаза, она очень обольщается, моя
мама, говоря, что я не умею врать. Еще как умею, когда нужно! Писатель не
умеющий врать, наверное, нонсенс, по крайней мере, популярный писатель. Ибо
Чтобы стать популярным, надо уметь морочить голову публике…
Мать была собрана и жестка.
— Посмотри мне в глаза!
— Пожалуйста!
— Ты знаешь, что она живет в Москве?
— Нет! Я уж говорила. И еще я говорила, что ищу ее, вот
как раз на днях мне обещали ответить на запрос. А больше мне ровным счетом
ничего не известно.
— Но ты-то чем перед ней провинилась? Почему она с
тобой не связалась?
— Мама, я убеждена, что ты просто обозналась. Убеждена.
— Но я же не сумасшедшая!
— А по-твоему обознаться может только сумасшедший?
Просто, видимо, ты в глубине души жаждешь ее найти…
— Ничего подобного!
— Мама, давай оставим эту тему и дождемся результатов
розыска.
— А может, стоит обратиться в «Жди меня»? Они там
находят…
— Мама…
— Знаешь, я сегодня вдруг поняла… Я хочу ее найти…
может быть попросить прощения… Я, наверное, скоро умру… Нет, прощения просить я
скорее всего не стала бы, и даже встречаться с ней. Я просто хотела бы
убедиться, что она жива — здорова, и у нее все хорошо. Ведь возможно, у меня
есть еще внуки… Послушай, у тебя же есть знакомые на телевидении, давай обратимся
в «Жди меня»…
Мне стало ее безумно жалко!
— Мамочка, давай немножко подождем, неделькy хотя бы…
Может, ее уже нашли. Я обещаю тебе, если мой запрос ничего не даст, мы
обратимся в «Жди меня». Только пообещай, что сама никуда обращаться не станешь.
— Куда я могу обращаться, теперь ведь всюду нужны
связи…
— А раньше связи не были нужны?
— Ну, ты поняла, что я хотела сказать. И все-таки я
уверена, что это была Юлька. И она не пожелала меня видеть, говорить со мной…
