— Лерка, я жутко голодная, и я приглашаю тебя в
ресторан. Есть, что отметить!
— Что?
Я так и видела, как загорелись любопытством прекрасные
Леркины глазищи.
— Я сдала книгу…
— Ааа, — разочарованно протянула она.
— Есть еще кое-что, но это при встрече.
— Мне между прочим тоже есть, что тебе рассказать,
довольно пикантное…
— А у меня для тебя подарки с Тенерифе.
— Понравилось тебе там?
— Не то слово!
— Ладно, я собираюсь и через час встречаемся!
— Давай, может, в «Шинок»?
— Олесь, в «Шинке» так вкусно, там не до диет…
— И прекрасно! К черту диеты, один раз оскоромишься,
потом примешь слабительное на худой конец.
— Ладно, борща с пампушками охота! Ой, у меня уже
слюнки потекли. Ты за мной заедешь или я за тобой?
— Я заеду, я не дома.
При виде меня Лерка всплеснула руками.
— Олеська, выглядишь потрясающе! Только ты поправилась.
Но тебе даже идет…
Мы расцеловались. Я страшно рада была ее видеть, Лерка для
меня сейчас самый близкий человек.
— Выпьем горилочки, а? — предложила она.
— Нет, я за рулем, не могу.
— Ну одну-то рюмочку можно, ты всегда одну позволяешь
себе.
— А теперь уже не позволяю.
— С чего бы это? Может, ты беременна? —
предположила она в полной уверенности, что я только рассмеюсь.
— Может, и беременна.
— Да ну тебя… Ой, Олеська, ты что? Это правда? Ты
беременная?
— Да! — с восторгом призналась я.
— Ты не шутишь?
— Даже не собираюсь!
— А от кого? — испуганно спросила она.
— Вот на этот вопрос я ответить не могу.
— Серьезно?
— Более чем!
— И что же делать?
— Рожать, что же еще!
— Олеська, безотцовщину?
— Я сама буду и мамой, и папой…
— Но кто же все-таки… тебя…
— Обрюхатил, ты хочешь спросить? — засмеялась я.
— Именно. И сколько же претендентов?
— Всего лишь двое, ты переоцениваешь степень моего
блядства. Называю кандидатов…
— Первый, конечно, Миклашевич!
— А второй — Роза!
— Ерунда, значит, отец Миклашевич!
— Почему?
— Роза вообще не может иметь детей! Почему по-твоему у
них с Ариной нет ребенка?
Совеем как бисексуал в моем романе!
— А ты почем знаешь?
— Ох, Олеська, тут у нас такое было… А тебе что, жалко,
что отец не Роза?
— Нет, мне, если честно, как-то все равно, я просто
счастлива, что беременна.
— А ты мне будешь давать с ним нянчиться? — с
глубокой грустью спросила Лерка.
— Конечно, только не с ним, а с ней, ее зовут Лиза.
— Ты уже УЗИ делала?
— Нет, я просто чувствую… Так откуда ты узнала, что
Роза бесплодный?
— Ты же помнишь, у Гришки был день рождения, ну он и
приперся к нам со своей куропаткой. Видела бы ты ее, выставка брюликов.
— Интересно… При нашей последней встрече он мне
предложение сделал, хотел с ней разводиться…
— Да ты что?
— Он выяснил, что она за ним слежку установила, пришел
в бешенство и предложил руку и сердце…
— А ты?
— Отказалась, но обещала подумать…
— Даже и не думай! А тем более теперь.
— Лер, а ведь ты требовала, чтобы я его увела…
— Знаешь, похоже, у него и впрямь на заду курочка
вытатуирована. К нам они образцовой парой явились, правда, куропатка здорово
поддала и решила со мной дружить. Дело было у меня в доме и я не могла ее
послать… Вот она в пьяном виде и проболталась, что Роза не может иметь детей.
— Она могла и соврать, может, она сама бесплодна…
А ты бы хотела, чтобы он был отцом, да? Слава богу, что ты с
этим к нему не сунулась, а то был бы конфуз…
— Лер, я ни к кому с этим соваться не собираюсь. Ты мне
лучше помоги подыскать хорошую няньку.
— Какой у тебя срок?
— Десять недель уже!
— Счастливая… А няньку я подыщу… Слушай, кажется я
знаю, что надо делать! Мне вчера моя парикмахерша сказала, что ее старшая
сестра выходит на пенсию, и хочет найти работу… Может, ты прямо сейчас ее
возьмешь? Она будет за тобой ухаживать, готовить хорошую еду, вы привыкнете
друг к другу, и ты сто раз успеешь понять, годится она тебе или нет. Я ее знаю,
очень хорошая тетка, добродушная, своих троих вырастила, только они все
разлетелись по разным городам и странам.
Мысль показалась мне заслуживающей внимания.
— Олесь, а с Миклашевичем все же надо поговорить.
— Зачем? Не хочу.
— Ну и зря, сама же говорила, он мечтал о ребеночке.
— Я точно знаю, что в такой ситуации он потребует
генетическую экспертизу, а мне противно. Или начнет орать… да ну его…
— Олеська, ну попробуй, говорят мужиков в таком
возрасте маленький ребенок может здорово пробить…
— Лерка, ты же сама орала — не смей сходиться с
Миклашевичем! А теперь…
— Но у Елизаветы должно быть отчество!
— Тоже мне проблема.
— А в общем ты, наверное, права… Ну их всех к бесу.
Обойдемся. А ты, я смотрю, цветешь, с Гошкой просто помирала, а теперь…
* * *
Прошло три месяца. Я закончила еще один роман, во многом
благодаря чудесной женщине, Тамаре Игнатьевне. Она приходила пока через день, и
я могла совсем не заниматься домом. Мы нежно привязались друг к другу и вместе
ждали появления Лизы. У меня уже был довольно большой живот, УЗИ подтвердило
мои ожидания. И вдруг ночью мне приснился жуткий сон, что я родила крысу,
страшную серую крысу. Я проснулась в холодном поту. Что этот сон означает? Что
я рожу больного или мертвого ребенка? Я едва дождалась прихода Томочки.
Она внимательно выслушала меня.
— Ничего, я когда второго ребенка носила, меня тоже
такие страхи мучили, но ничего, родился хороший мальчишечка, красивенький,
здоровенький, мастер спорта… А ты небось на ночь что-то лишнее съела, может, от
этого…
Но воображение подкидывало всякие ужасы, я потеряла покой.
