— Оно другое, — сказала я.
— А что ты хочешь? Современные коровы — они такие…
Меня охватила внезапная печаль. С тех пор как я встретилась с Джеймсом, ко мне вернулось уже несколько воспоминаний. Сейчас я увидела перед глазами молочную скамью, гладко отполированную от долгого использования. Джеймс вернул меня в реальность, сняв поцелуем с моих губ оставшуюся каплю молока. Несколько школьников заулюлюкали и засмеялись, показывая пальцами в нашу сторону. Но мой возлюбленный проигнорировал их, поэтому я поступила точно так же.
— Наверное, мне нужно предупредить тебя, — сказала я. — Моя новая семья очень религиозная. Ты был бы шокирован их поведением.
— Ты хочешь сказать, что твоя родня еще более странная, чем моя?
— Да, хотя и по-другому.
Вкус яблока вызвал слезы на моих глазах. И снова вспышка памяти: темно-оранжевые кленовые листья, большие, как ладонь; мука на деревянном столе и дым из серой каменной трубы. По моей спине пробежал озноб. Джеймс очарованно смотрел на меня.
— Когда ты стал Билли, вкус фруктов тоже ошеломлял тебя? — спросила я.
— Нет, — ложась на бок, ответил он. — Но я хотел бы наслаждаться им, как ты.
После ланча Джеймс решил освободить меня от тяжелого груза. Иначе мне пришлось бы переносить сумку с книгами в каждый класс.
— Где твой шкафчик? — спросил он.
— Я не знаю.
— Загляни в кошелек. Возможно, его номер записан на какой-нибудь бумажке. Кстати, именно так я нашел комбинацию от шкафчика Билли и шифр его велосипедного замка.
Я снова осмотрела содержимое кошелька. Там был только школьный идентификатор, талон на питание, водительские права, телефонная карточка и сложенная вчетверо купюра в двадцать долларов.
— О господи, — испуганно сказала я. — Интересно, моя мать отвозит меня из школы домой? Что, если нет? Я не знаю дороги. Я понятия не имею, как попасть в их дом.
— Может, мы проведем ночь в школьном театре? — с улыбкой спросил Джеймс.
Он проводил меня к административному зданию и остался ждать у дверей. Секретарша Оливия пила кофе:
— Еще раз привет.
— Мне нужен номер моего шкафчика и шифр к нему, — сказала я.
Она посмотрела на меня с нескрываемым раздражением:
— Для церкви?
— Нет, — пригнувшись к ней, ответила я. — На самом деле это моя забывчивость. Я так сильно влюбилась, что стала ужасно рассеянной.
Она одарила меня странной улыбкой, затем открыла блокнот и, записав номера, передала мне лист бумаги.
— Будь осторожна со своим сердечком, — предупредила Оливия.
Несмотря на шутливый тон, в ее много повидавших глазах угадывалась плохо скрытая тревога.
Джеймс отнес мои книги к шкафчику с номером 113. Набрав шифр, он открыл дверь. На полках мы обнаружили несколько авторучек, баночку с шоколадным напитком и соломку в бумажной обертке. Я загрузила небольшое пространство шестнадцатью из моих двадцати книг, оставив для домашнего чтения «Ромео и Джульетта», «Джейн Эйр», сборник стихов и «Грозовой перевал».
— А почему ты не берешь домой книги из библиотеки? — спросила я у Джеймса.
— Потому что Митч подумает, что я сошел с ума, — ответил он. — Или мне придется приделывать к ним поддельные обложки.
— Ты думаешь, мне нужно спрятать эти книги от родителей? — испуганно спросила я.
— Зачем тебе прятать классическую литературу?
— Видел бы ты мой дом.
Звонок прозвенел, как всегда, несвоевременно. Мы договорились встретиться после занятий на автостоянке. Я мученически отсидела остальные уроки, не обращая внимания на математические уравнения и фильм о Второй мировой войне. Мне хотелось сидеть в классе мистера Брауна — рядом с Джеймсом. К сожалению, это было невозможно. После занятий я ожидала его на краю парковки. Он опаздывал, и я с каждой секундой тревожилась все больше и больше.
— Привет, — окликнул меня женский голос.
Я повернулась и увидела мускулистую крепкую девушку с белыми бусинами, вплетенными в волосы.
— Ты тусуешься с Билли Блейком?
От неожиданности и страха я не могла найти слов для ответа.
— Мне ничего не известно о тебе, — сказала девушка. — Но лучше держись подальше от него.
— Почему? — с большим усилием спросила я.
— Он подонок, а его друзья — бандиты и уроды. Вот почему.
— А-а-а…
Она встряхнула головой и, разметав по плечам белые бусины, пошла по аллее. Я смотрела ей вслед. Мое сердце тревожно билось в груди. Когда я увидела Джеймса, мне потребовалась вся сила воли, чтобы не убежать от него.
— Без тебя английский класс уже совсем не тот, — сказал он.
Я не могла говорить. На моих глазах наворачивались слезы.
— Если я попрошу тебя о свидании, ты согласишься погулять со мной? — спросил Джеймс.
— Я уже прогулялась с тобой в школьный театр.
Он хотел поцеловать меня, но быстро отступил на шаг. Мимо нас проходили два преподавателя.
— Кем были друзья Билли? — спросила я. — Одна девушка назвала их бандитами.
— Я думаю, они уже забыли обо мне, — сказал Джеймс. — Хотя они ужасно рассердились, когда я послал их… — он помолчал, подбирая слова, — когда я отказался участвовать в их авантюрах.
Внезапно я почувствовала волну холода. На другой стороне улицы по тротуару перемещался странный мужчина. Печаль, исходившая от него тошнотворным туманом, чувствовалась даже на расстоянии. Он толкал перед собой коляску с продуктовыми пакетами. Его рассеянный взгляд блуждал в неведомых далях. Рот двигался, как будто он напевал себе безмолвную песню. Я с ужасом смотрела, как мужчина приближался к углу здания, хотя у него не было нижних конечностей. От его искалеченных ног, грубо обрубленных выше колен, тянулись пучки коричневых нитей. Казалось, что из его спины струился табачный дым. От этого зрелища у меня заныло в груди. Затем я почувствовала теплую руку Джеймса. Он обнял меня за плечи.
— Все верно, — прошептал мой возлюбленный. — Это один из блуждающих призраков.
— Он видит нас? — спросила я.
Моя кожа покрылась мурашками.
— Нет, — ответил Джеймс. — Он не знает, что умер.
Его пальцы сжали мое запястье.
— Мы можем помочь ему? — спросила я.
— Нет.
Внезапно призрак растворился в воздухе, словно его скрыл от нас упавший занавес. Но меня напугало не его исчезновение, а то, что я увидела в следующий миг. Мой живот сжался от страха, когда из-за угла появилась машина бежевого цвета.
— Это мать Дженни, — сказала я.
