А я все это время лежал на холодной скале и сквозь пелену слез смотрел в небо. В душе было пусто. Не знаю, что за препарат вколол мне Кока, — мозг пребывал в полусонном состоянии, мысли текли медленно, словно одурманенные наркотиком.
* * *
Я плохо помню путь до подземного озера. Меня вели под руки Васян и Кока. Жорик нес на плече Нику. В свободной руке очкарик держал фонарь, и яркое пятно света металось по каменным сводам. От этого светопреставления к горлу подкатывала тошнота, а в ушах словно звенели сотни колоколов.
Вскоре впереди забрезжил слабый свет. Это фосфоресцировала поверхность озера.
Выходит, пришли.
Меня и Нику положили на кожаные шкуры, наверное, Кока притащил их сюда заранее, чтобы создать подобие комфорта, пока мы будем ждать «окно».
Уснул я сразу.
Мне снилось, что я в «Яме».
Сижу за дубовым столом и пью пиво. Рядом к кружкам прикладываются Зябба, Зуб, Дитер и Карзук. Старый орк рассказывает, как эльфы напали на Стронгхолд и всех нас убили. Я думаю, что он, как всегда, несет бред, вроде того, что хочет превратиться в жабу. И тут я замечаю, что Зуб, Зябба и Дитер покрыты кровавыми ранами, а у Карзука из шеи торчит эльфийская стрела. Но самое страшное — вместо глаз теперь у всех зияют черные дыры.
От этого зрелища стало до того жутко, что захотелось кричать. Я проснулся весь в ледяном поту.
* * *
Поверхность озера тускло светилась. Над водой свисали причудливо изогнутые сталактиты. Иногда с них срывались капли и с тихим плеском падали в воду.
Васян и Жорик спали. Ника тоже спала или все еще была без сознания. Только Кока копался в суперкомпьютере. Увидев, что я проснулся, он спросил:
— Ты не обижаешься?
— Нет, — ответил я. — Ты ведь это для меня сделал. Наверное, Стольник прав, я и впрямь заразился безрассудством от Ники… Сколько я проспал?
— Почти десять часов. Скорее всего, бой уже закончился. Если твои друзья живы, они спрятались где-то в пещерах.
Зная упрямство Зяббы, я был полностью уверен, что он дрался до конца. Оставалась микроскопическая надежда, что жив Дитер. Последний раз я видел его на башне — он стрелял из баллисты. Надеюсь, он не стал изображать героя и смотался из обреченного города. Самое паскудное, что теперь я уже вряд ли когда-то узнаю о судьбе друзей.
От осознания этого факта стало совсем скверно. Мы вернемся домой, и я всю оставшуюся жизнь буду гадать, удалось ли Дитеру выбраться из горящего города. Буду себя убеждать, что удалось, а совесть и трезвый разум будут напоминать — сколько у Дитера было на это шансов…
— Что с Никой? — спросил я.
— Вколол ей то же, что и тебе. Смесь из обезболивающего, иммуномодулятора, снотворного. Только тебе я еще сильный антидепрессант добавил.
А, теперь понятно. Видать, действие антидепрессанта подходило к концу, потому что настроение было отвратительное.
Зашевелился Васян. Приподнялся на шкуре и, протирая сонные глаза, спросил:
— Сколько там до «окна» осталось? Домой хочу!
— Три дня, — оповестил Кока.
— Еще три дня гнить в сырой пещере. Один только плюс — ушастые нас в этих лабиринтах точно не найдут.
Он встал, потянулся. Взглянул на меня.
— Все хандришь, Петро?
— А тебе пофиг, что целый город вырезали?! — взорвался я.
— Не пофиг. Просто я знал, что этим все закончится. Я это понял, как только размеры эльфийской армии увидел. И морально себя настраивал. Тут еще радоваться надо, что сами целы остались!
Может, он и прав. Вот только радоваться что-то не хотелось.
Васян прошелся вдоль берега. Потом, глядя на Нику, полюбопытствовал:
— Что надумал с девчонкой делать, Брынский? Кажись, придется с собой забирать.
Я развел руками. Про это я еще ничего не надумал. Не до того как-то было. Но тут уж Василий точно прав — не оставлять же ее одну в пещере. А снаружи эльфы. Черт их знает, когда они теперь отсюда уберутся и уберутся ли вообще. Может, решат построить на месте Стронгхолда эльфийский город.
— А ты что будешь делать? — обратился Васян к Коке.
— Сначала я хотел попутешествовать по Эорину, пока не откроется «окно» в мою параллель. Кто ж знал, что тут война начнется. Теперь путешествовать небезопасно. До моего «окна» еще двадцать дней. Так что с вами пойду, не сидеть же три недели тут. А от вас уже к себе.
Проснулся Жорик. По обыкновению сообщил, что проголодался. Предусмотрительный Кока вытащил из рюкзака кусок вяленого мяса, хлеб, шмат сала, завернутый в душистые листья, головку чеснока. По пещере поплыл дразнящий запах. Жорик тут же нацелился на сало. Даже Ника зашевелилась, потянула носом. Потом раскрыла глаза, удивленно молвила:
— Где я?
За едой ей всё рассказали.
— Голова болит, — пожаловалась девчонка.
— Еще бы, — хмыкнул Васян. — На тебя свалилось полено толщиной с жориковскую ляжку.
Ника пощупала шишку на макушке. Всхлипнула.
— Больно? — участливо спросил Жорик.
— Нет. Это ерунда. Мне орков жалко. Неужели все погибли?
— Может, кто-то спрятался в пещерах, — попытался обнадежить Стольник.
— Орки не прячутся. — Ника снова всхлипнула.
Какое-то время мы, молча, сидели, каждый думал о своем.
Гробовую тишину нарушило хлопанье крыльев. Мы ошарашенно уставились на влетевшего в пещеру голубя. Он покружил под сводом и уселся мне на плечо.
А я и забыл про кольцо. За все время осады Стронгхолда оно было у меня на пальце, но не пришло ни одной весточки.
Изольда? Ариэль?
* * *
Все с нетерпением ждали, когда я прочту письмо. Кока подсветил фонариком. Я развернул пергамент. Там было всего четыре строчки:
«Думали, спрятались? Глупцы!
Готовьтесь красиво умереть.
Ваш до самой смерти (которая, кстати, ближе, чем вы можете представить), Элеондил Золотая Арфа.
P.S. Я иду следом за птицей».
Только сейчас мы заметили прозрачную эльфийскую веревку, привязанную к лапке голубя.
Мы даже удивиться не успели. В пещеру ворвался отряд эльфов с факелами в руках.
Все кругом залило ярким светом. Ушастые остановились, перекрыв выход, и натянули тетивы.
Вперед вышел Элеондил. Он был в красивых доспехах, инкрустированных золотом, на лице играла улыбка победителя. При виде скалящегося подонка я почувствовал, как во мне вскипает неистовая злоба. Ярость была еще сильней оттого, что мы ничего не могли сделать. У нас даже оружия не было. Ника потянула руку к поясу и с удивлением обнаружила отсутствие меча. Он остался под обломками сгоревшего дома. Жорик с Васяном выкинули мечи, когда мы выбрались из города, чтобы было легче тащить Зуба. А я свой выронил еще до этого.
