На суд слушателя уже были вынесены: «Stairway to Heaven», «Dust in the Wind», «Besame mucho», «Shape of my Heart», «Wonderful life», «Pretty woman» и знаменитое турецкое рондо Моцарта, которое я успел переложить для мандолины, пока Элеондил исполнял какую-то балладу. «Турецкий марш» я, естественно, не пел, а просто сыграл, сорвав бурные аплодисменты, сопровождаемые восторженными воплями. Наших композиторов я тоже не обделил и слабал: «Подмосковные вечера», «Дороги», «Очи черные».
Современные хиты я не исполнял намеренно. Они еще не испытаны временем.
После каждой песни заботливый капитан (уже окончательно уверовавший в мою победу) давал мне хлебнуть воды или вина. Без этого я бы просто-напросто охрип. Теперь я понял, что чувствуют звезды, отпевшие трехчасовой концерт без «фанеры».
Народ визжал от восторга. А когда я исполнил «Yesterday», рукоплескания и крики не смолкали минут десять.
Элеондил стоял белый от ярости, руки дрожали и то и дело тянулись к луку. Я понял, что победил.
Но толпа не отпускала меня со сцены. Они требовали, чтобы я исполнил что-нибудь на бис. Как назло, мой репертуар закончился. Что же делать?
И тут я вспомнил про самый бессмертный хит всех времен и народов! Любой, кто впервые берет в руки гитару, независимо — во дворе или в музыкальной школе, через несколько дней уже умеет играть первые такты этой великой песни. Грех не сыграть напоследок дипперпловскую «Smoke on the Water»!
Я быстро перестроил мандолину чуть пониже и вдарил по струнам. Да уж, с электрогитарой ей не сравниться, но хит на то и хит — он звучит на любом инструменте.
Народ притих.
Я сыграл только вступление, даже до куплета не дошел.
Меня прервали.
Верховный инквизитор епископ Гафтон вскочил с кресла и, брызгая слюной, заорал:
— Адская музыка! Она не угодна Богу! В этих нотах протест, нашептанный Нечистым!
Над площадью повисла тишина.
Нет, ну надо было мне ее сыграть! От злости я чуть не сломал мандолину. Что теперь будет? Судя по перекошенному лицу Гафтона, победы мне не видать!
Инквизитор в окружении нескольких стражников спустился с трибуны и взошел на помост. Солдаты взяли меня под руки, а отец Гафтон провозгласил:
— Поскольку прислужники искусителя не имеют права участвовать в состязании, победителем объявляется Элеондил Золотая Арфа!
Эльф, по-змеиному улыбаясь, поднялся к нам.
— Что же касается слуги Нечистого, — продолжал инквизитор, — мы сделаем все, чтобы спасти его. Святая церковь карает, любя! Святая церковь любит, карая! Искуситель не получит ни душу, ни тело этого заблудшего юноши. Бренное тело мы предадим огню, а бессмертная душа, пройдя через муки, попадет в руки Господа нашего.
Я остолбенел. Из огня да в полымя в буквальном смысле!
— Что скажет в свою защиту прислужник Нечистого? — вопросил епископ.
От злости и отчаяния у меня отнялся язык.
— Я так и знал — ему нечего сказать.
Толпа загудела, послышались свист и улюлюканье. Они с одинаковой радостью посмотрят и на то, как я пою, и на то, как меня сожгут.
— С одним делом с божьей помощью разобрались. Теперь отдадим дань традиции и наградим победителя. Каково будет ваше желание, благородный эльф?
— Вы только что его исполнили, господин епископ. А точнее, вот-вот исполните. Костер для этого… э-э-э… юноши — это лучшее, что я могу пожелать. Честно говоря, казнью через Джарлака я уже пресытился. Костер — это, пожалуй, даже пикантнее. Правда, у меня есть еще одна просьба…
— Я весь внимание.
— Мне бы хотелось, чтобы казнили не только пособника Нечистого, но и его друга.
— Вот как? И где же его друг?
— Вон он, среди зрителей. — Элеондил указал на Стольника.
Тот был в шоке. Народ сразу отодвинулся в стороны, и рядом с Васяном остался только Балус. Он испуганно пискнул:
— Я не с ними!
Инквизитор недобро прищурился:
— Так, так, так… Если мне не изменяет память, заместитель начальника таможни капитан Балус?
— Вы совершенно правы, ваше святейшество! — произнес толстяк, стуча зубами.
— Объясните, капитан, что вы делаете рядом с пособниками Нечистого? И… лучше не лукавьте — Господь все видит. Только правду!
— Охотно, ваше святейшество! — раболепно поклонился Балус. — Сегодня утром эти два мерзавца на лодке гномьей работы прибыли в Ларецию. С ними были два нелюдя — орк и гном, а также две девки сомнительной репутации.
— Выходит, их было шестеро, — подметил Гафтон. — Хм… нехорошая цифра — число искусителя… Что произошло дальше?
— В ходе осмотра выяснилось, что они пытались провезти контрабандный товар! Эльфийские стрелы, гномьи поделки. А еще транспортировка орка была не соблюдена — его перевозили без ошейника. Но самое главное — негодяи заплатили таможенную пошлину фальшивым золотом!
— Да гонит он все! — вскричал Васян. — Это была не пошлина, а взятка!
— Молчать! — Капитан отвесил Васяну подзатыльник. — Надеюсь, вы не поверите в эту ложь, ваше святейшество?!
Инквизитор неопределенно кивнул, и Балус продолжил:
— Уже только за контрабанду их стоило вздернуть, а за фальшивомонетничество — петля безо всяких разговоров. Но, когда я приказал надеть на них пеньковые галстуки, вот этот, — таможенник наградил Васяна еще одним подзатыльником, — объявил себя магом. Конечно, я в эти сказки не поверил. Я сразу раскусил, что этот лгунишка всего лишь грязный шарлатан. Тогда я решил, что будет лучше повеселить народ, ведь ночь-то сегодня праздничная, да здравствует наш добрый король! Вот поэтому я и привел негодяев на площадь. Но, когда их привязали к столбам, пособники Нечистого начали искушать меня. Один заявил, что поет как соловей, второй сие всячески подтверждал. Каюсь, я поддался. Но исключительно из желания угодить вам, ваше святейшество. Ибо всем известно, как любите вы музыку. И я, дабы усладить ваши уши…
Васян возмущенно перебил:
— Да он хотел, чтобы его начальником таможни сделали!
Капитан со всей дури врезал Стольнику под дых. Бедняга согнулся пополам.
— Гнусная ложь! Все было ради музыки! Ох! Если бы я только знал, что передо мной — пособники искусителя!
— Занимательная история, — сказал инквизитор. — Насколько я понял, на том помосте к столбам привязаны их сообщники.
Балус подобострастно закивал.
— Капитан, ваша задача сопроводить прислужников Нечистого к столбам, привязать их рядом с товарищами и проследить, чтобы до самой казни они не выкинули какого-нибудь фокуса. И больше не поддавайтесь на их посулы, слуги искусителя умеют убеждать.
— Все будет сделано в лучшем виде, ваше святейшество!
