По толпе пронесся вздох изумления. Инквизитор ошарашенно уставился на Васяна:
— Он не только еретик! Он вообще не ведает, в кого мы веруем! Не знать основные постулаты Веры! И как вас земля только носит, грешники?!
Чтобы потянуть время, я спросил:
— Как же зовут вашего Бога?
Инквизитор смерил меня взглядом, в котором недоумение сменилось презрением. Гордо ответил:
— У Бога нет имени, на то он и Бог! Только поганый еретик может додуматься до того, чтобы придумывать Господу имена!
— А кресты тогда почему носите?
— Последний невежда в Атреме знает, почему он носит крест. В Эорине каждому известно, что означает сей символ! И откуда вы взялись только? Взгляните вверх, глупцы!
Мы с Васяном подняли головы. В ночном небе ярко пылали пять звезд, четко образующих крест! Четыре с боков, одна — в середине. Да я же видел это созвездие, только значения не придал!
— Там, на небесах, дом Господний! Но Бог живет не только в святом небе, но и на грешной земле. Ибо в каждом из нас — душа, а душа это — часть Бога! Правда, ваши души, боюсь, уже не спасти. Уж больно случай запущенный. Попадете прямиком в геенну огненную! В аду — ваше место!
Инквизитор осенил себя крестным знамением, потом вопросил:
— Народ Лареции, достойны ли они смертной казни?!
— Да!!! — в один голос заорали зрители.
— Но, согласно традиции, мы должны подождать его преосвященство.
Народ снова зашумел, но теперь уже от нетерпения.
Епископ сделал успокаивающий жест:
— Кардинал Маззини, как всегда, не торопится, давая нам минуты радостного предвкушения. Будьте же терпеливы, ибо терпение — есть благодетель! Без кардинала начинать никак нельзя.
Народ это несколько успокоило, а отец Гафтон недовольно прошептал:
— Где шляется этот поросенок?!
— Может, кардинал вообще не придет и казнь перенесут? — с надеждой молвил Стольник.
Хорошо бы, но разве бывает в жизни такое счастье?!
Не бывает. Я заметил, как по трибунам прошло волнение. Туда, где располагалась VIP-ложа, кто-то продвигался, и толпа почтительно расступалась.
— Все, хана! — обреченно произнес Васян. — Кардинал приперся, теперь начнут… Прощай, Петро!
По щеке друга скатилась слеза.
— Может, в дыму задохнемся и не почувствуем боли, — попытался я утешить.
Утешение вышло, мягко говоря, неутешительным.
Вдруг Стольник закричал:
— Эй, а кто это там, рядом с кардиналом?!
— Да это ведь…
— Жорик?!
— Не может быть! Он что, в сутану вырядился?!
— Да он это! Точно! Второго такого брюха нет ни в одном мире!
Я заорал изо всех сил:
— Жо-о-ор-и-ик!!!
— Жо-о-ор-и-ик!!! — присоединился Васян.
Рокот разбушевавшейся толпы заглушил наши крики.
Отец Гафтон подал знак, и на помост взошел человек в красном колпаке, скрывающем лицо. Палач. Он зажег промасленный факел. У меня екнуло сердце. Неужели все?!
* * *
Но палач не торопился поджигать дрова, он ждал команды.
Кардинал действительно был похож на поросенка. Маленький и толстенький — почти круглый, на голове — красная кардинальская шапочка. В сопровождении Жорика он протолкался-таки к почетным местам и уселся в удобное кресло. Пухлый плюхнулся на соседнее место. Ну теперь-то он нас должен заметить, близорукостью он вроде никогда не страдал, а помост ярко освещен, мы на самом видном месте.
Но Жора уставился куда-то в пол, а не в сторону помоста.
— Жо-о-ор-и-рик!!! — снова крикнул Васян.
Долбаная толпа орала громче.
— Черт! Пухлый не слышит! — воскликнул я. — Давайте все вместе!
— Жо-о-ори-и-к!!! — К нашим с Васяном воплям примешался густой бас Дитера, рык Зяббы, визг Ариэль и Ники.
В этот момент я не думал, что Жорик делает возле кардинала, — он был единственным человеком, который мог нам помочь!
Но только мне почему-то показалось, что он намеренно не смотрит в сторону помоста. Вперил взгляд в пол, даже голову не поднимет. Что за чертовщина?!
Мы продолжали кричать как сумасшедшие:
— Жо-о-ори-и-ик!!!
— А ну заткнитесь! — шикнул инквизитор. — Кто-нибудь, заткните им рты!
Капитан Балус дал знак охранникам, двое поспешили к нам. Меня в живот ударили обратным концом копья. Крик сразу оборвался, превратившись в хрип, а из глаз брызнули слезы. Если бы я не был привязан к столбу — согнулся бы пополам. Васян тоже получил от души. А вот Зябба, Дитер и Ника всё еще орали: «Жорик!!!» Стражники поспешили к ним. Я вновь закричал, пускай бьют — жизнь дороже!
Отец Гафтон тем временем провозгласил:
— Вот и его преосвященство! Теперь можно начинать.
Толпа взорвалась воплями. Теперь звать Жорика уж точно бесполезно.
Палач поднял над головой факел. Нарочито неторопливо, давая народу вовсю насладиться зрелищем. Сейчас он швырнет факел в кучу хвороста у нас под ногами, и все!
Я в панике заозирался по сторонам, ища помощи. Ариэль закрыла глаза. Ника что-то кричала. Из-за гама толпы девчонку слышно не было. Но тут и по губам читать уметь не надо, и так ясно: «Дедушка вас…», и дальше долгое перечисление самых ужасных перспектив. Дитер с Васяном тоже что-то орали. А Зябба…
Я увидел, как зеленоватая кожа орка темнеет, как бугрятся мышцы, а на руках вздуваются вены. Глаза покраснели, ноздри задрожали, отчего торчащая в носу кость зашевелилась.
С хлестким звуком лопнула веревка. Ближайший стражник обернулся и тут же нарвался на огромный кулак орка. Пятки стражника оторвались от досок помоста и он, раскинув руки, полетел в толпу.
Гомон стих. Затем раздались отдельные восторженные крики. Народ сегодня ждало отменное развлечение.
Палач так и застыл с занесенным над головой факелом, разинув рот. Потом сообразил, что дело принимает нежданный оборот, и ретировался с помоста.
А Зябба не мешкал, он уже рвал веревки на Дитере.
Несколько стражников ринулись на орка. Самый прыткий замахнулся алебардой. Но Зябба поднырнул под лезвие. Ухватился за древко и вырвал оружие из рук опешившего солдата.
— Взять их! — завизжал отец Гафтон, вылупив глаза.
Элеондил выругался по поводу того, что позволил себя уговорить расстаться со стрелами. Вытащил меч и запрыгнул на помост. Его команда кинулась следом. Но желающих подобраться к нам было много. Эльфы уткнулись в спины охранников, сжимающих кольцо вокруг орка.
