— Ты на его рожу погляди — здоровьем так и пышет!
— Смотри, Ариэль узнает, что ты по борделям шляешься, — отошьет тебя.
— Да как она узнает. Ты ведь ей, надеюсь, не скажешь?
— Это смотря как себя вести будешь. У меня теперь на тебя компромат, так что ты — в моих руках.
— Да иди ты, Брынский, со своими шуточками! — проворчал Васян. — Потом жалеть будешь, что был в другом мире и даже по бабам не сходил.
Не думаю. Во-первых, никогда особо не жаловал продажную любовь. Во-вторых, за сегодняшний долгий день впечатлений мне хватило с лихвой.
— Ты-то, Пухлый, хоть пойдешь? — спросил Васян.
— Я уже спать хочу, — зевнул Жора.
— Эй, а как же мы без тебя?! У нас и денег-то нет.
Жорик вынул пару монет, отдал их Стольнику.
— Не мелочись, пузан, — сказал Дитер, забирая весь мешок.
Пухлый аж рот открыл от такой наглости. Но протестовать не решился.
— Значит, втроем пойдем, — подытожил Василий, позвякивая в кулаке монетами.
Но, к всеобщему удивлению, Зябба тоже отказался идти в бордель. Тощие, плоскогрудые, бледнопузые бабы были не в его вкусе.
Васян с Дитером направились в сторону порта. А мы с Жориком, поддерживая покачивающегося орка, вернулись в монастырь. Там нам самое место, раз в бордель не захотели!
* * *
Когда я проснулся, сразу понял, что день уже в самом разгаре. Выглянул в окно. Так и есть — солнце в зените, стало быть, полдень.
Я вышел в коридор. Дверь в комнату Васяна была приоткрыта. Я заглянул. Друг еще спал, что, впрочем, совсем неудивительно, если учесть, где и как он провел всю ночь.
Что ж, устроим побудку. Интересно ведь услышать в подробностях о ночных похождениях нашего ловеласа.
Я стянул одеяло. Василий заворочался, пробормотал: «Отстань!» Потом разлепил один глаз и, еле шевеля языком, сказал:
— Зря ты не пошел… Вот это ночка была!
— Ну так рассказывай. Как тут девочки?
— Брюнетка была — во! — Друг показал большой палец. — И блондинка тоже ничего! Еще рыженькая…
— Ты там что, весь бордель перепробовал?
— Дитер весь перепробовал, а у меня на всех сил не хватило.
Васян сел на кровати. Лицо было счастливым, только под глазами выступили зеленоватые круги.
— Ну ничего. Сегодня снова пойдем! — объявил он и вскочил с постели. — Ой, что-то голова кружится.
— Чего удивляться, ты же всю ночь не спал.
— Кажется, у меня температура.
Я пощупал его лоб. Горячий.
— Что-то мне хреново, — пожаловался друг. — Тыква болит, и слабость какая-то.
— Не фиг шляться по ночам.
Василий подошел к зеркалу:
— Упс! Это что такое? — воскликнул он, указывая на зеленые круги под глазами. Мне показалось, что они стали больше.
— На синяки похоже, — сказал я. — Только зеленые.
— Только зеленых синяков мне и не хватало! Отчего это?
— Тебе вчера в борделе в морду никто не съездил?
— Да нет… Мы культурно отдохнули.
— Может, подхватил какой-нибудь местный триппер?
— А ты когда-нибудь слышал, чтобы были такие симптомы?
— Не слышал. Но тут-то могут быть другие болезни. Может, тебя к лекарю какому-нибудь или знахарю?
— Что-то стремно! Эх, жаль сэнсэя рядом нет, он-то все про здешние хвори знает.
— Подождем, может, пройдет, — предложил я.
Подождали. Не прошло. Мало того, через полчаса Васян был уже полностью зеленый.
— Слушай, а среди тех брюнеток, блондинок и рыжих случайно орчих не было? — ехидно спросил я.
— Да пошел ты! Мне сейчас не до подколов! Что я Ариэль скажу?
Тут в дверь постучали. Не успели мы сказать — войдите, а в комнату уже ввалились Дитер с помятой, но довольной физиономией, Зябба с испитой рожей и в ошейнике (наверное, лень было снять) и Жорик — явно отдохнувший и выспавшийся, со здоровым румянцем на щеках. Следом вошла Ариэль, как всегда красивая и скромная.
— Пойдемте обедать, сони, — сказала она. Потом уставилась на Васяна: — Ой, что это с твоим лицом?
— Отравился, наверное, — быстро ответил тот.
— Кузнечный молот мне в задницу, мы вчера славно погуляли! — прогудел Дитер.
Стольник пихнул его в бок и, стараясь, чтобы не заметила Ариэль, приложил палец к губам. Дитер ухмыльнулся и подмигнул: дескать, понимаю.
Ариэль присмотрелась, сказала:
— Никогда не слышала, чтобы от отравления так зеленели.
— Надо к лекарю, — предложил Жорик. — Тут недалеко. Это тот, который тебя, Петька, осматривал, когда ты в отключке валялся.
— Не хочу я к лекарю, — запротестовал Васян.
— Обязательно надо, — настояла Ариэль. — А если что-то серьезное?! Ты не бойся, я с тобой пойду.
Стольник вздрогнул:
— Может, не надо? Ну что ты будешь ходить? Лучше с Никой из арбалета постреляйте, а мы с Жориком сами быстренько сбегаем.
— Нет, я с тобой пойду, — заявила Ариэль тоном, не терпящим препирательств. — Вдруг ты серьезно заболел!
* * *
К большому неудовольствию Васяна, пришлось идти всей компанией. Лекарь жил совсем рядом, надо было только пересечь площадь.
На полпути нас остановил патруль.
— Так, почему без ошейника? — ледяным голосом осведомился командир.
Все повернулись к Зяббе. Неужели успел снять, стервец?! Да нет, ошейник на месте.
— Вы что, правила не знаете? — спросил стражник, поглаживая рукоять меча. — На орчонка тоже ошейник надо надевать. — Он указал на Васяна.
— Чего-о-о! — возмутился тот. — Я тебе не орчонок!
— Так! Спорим с блюстителями правопорядка? — Стражник наполовину вытащил клинок из ножен.
— Нет, нет, — засуетился Жорик. — Обязательно наденем. А вот это, чтобы уладить наше маленькое недоразумение.
Стражник убрал золотой в карман, строго сказал:
— В следующий раз без ошейника орчат не выгуливать!
От ярости Васян позеленел еще больше.
* * *
Над крыльцом дома, к которому привел нас Жорик, возвышался большой алебастровый череп. Рядом к стене было прислонено несколько гробов.
— Что-то больше на похоронную контору похоже, — высказался Стольник.
— А это и есть похоронная контора, — объяснил Жорик. — Половина здания принадлежит лекарю, а половина гробовщику.
