Ника замолчала. Мне показалась, что она расстроилась. Через минуту девчонка выдала:
— А она достойна делить ложе с Убийцей Драконов и Укротителем Кабанов?
— Э-э… я об этом как-то не задумывался…
— Как ее зовут?
— Анюта.
— Не очень.
— А мне нравится, — сказал я. Отчасти потому, что Анюта действительно красивое имя, отчасти назло Нике. А то она вообще обнаглела. Мало того что хает мою девушку, так еще и чуть ли мне на колени при этом не уселась.
— У тебя плохой вкус, Убийца Драконов.
— Спасибо. Между прочим, я считаю тебя очень симпатичной, но, если у меня плохой вкус, сама понимаешь…
— Очень симпатичной? Правда? — обрадовалась Ника. Вторую часть предложения она пропустила мимо ушей.
Тонкие ручки обвили мою шею. Вот назойливая девчонка! Конечно, не могу сказать, что это было неприятно. Даже наоборот. Но так я могу и не выдержать… Пока это не зашло слишком далеко, надо что-то делать.
Под предлогом того, что необходимо наблюдать за врагом, я высвободился из объятий. В глазах Ники промелькнула смесь обиды и разочарования. Не обращая внимания на ее взгляды, я всмотрелся в прибор ночного видения.
И похолодел.
Вот хитрые уроды! Воспользовавшись безлунной ночью, они начали штурм.
* * *
Под покровом тьмы к стене Стронгхолда неторопливо ползли три осадные башни. Наверное, эльфы их как следует смазали — во всяком случае, эти исполинские монстры из досок и железа катились совершенно бесшумно. В приборе ночного видения имелся дальномер — башни были на расстоянии пятисот семидесяти трех метров от стены города. Я кинул взгляд на наблюдательную вышку, где сидел орчонок-часовой. Все правильно. Как и положено у орков, на вахте надо спать.
Я метнулся к колоколу, схватился за веревку и затрезвонил что есть сил. Чуть не оглох, а Ника, недовольно гримасничая, зажала уши. Колокол был непростой: потому что обычным орков не разбудить. Огромный, бронзовый, издающий убойный звон, слышный чуть ли не на весь Эорин. У меня еще долго звенело в голове. Но тревога сделала свое дело. На стену взбегали сонные орки, хватали арбалеты, кто-то прыгнул за катапульту. Кругом загорались факелы, город залило рыжим светом.
— Надо их поджечь, — крикнула Ника, указывая рукой в сторону осадных башен, чьи очертания еле угадывались во мраке.
Она оторвала кусок от дорогущего платья. Окунула полученную тряпку в котел с маслом и намотала на арбалетный наконечник. Чиркнула кремнем по огниву, и вот уже «трассирующий» болт, оставляя за собой хвост пламени, отправился навстречу ближайшей осадной башне. Оттуда не медлили с ответом. Несколько горящих стрел шипя пронзили тьму.
Где-то вдалеке, в стане врага, тонкой змейкой, справа налево, зажигались маленькие огоньки. Я понял, что это такое. В темноте стоит строй лучников, стрелы наложены, тетивы натянуты. Перед ними пробегает солдат с факелом и зажигает наконечники стрел, обернутые промасленными тряпками.
Моя догадка подтвердилась.
С черного неба посыпался огненный дождь. Клянусь, это было красиво! И страшно.
Мы с Никой спрятались за щитами, стоящими на вершине башни. Горящие стрелы вонзались в дерево щитов, отскакивали от стен, шипели над головой. Внутри Стронгхолда уже запылало несколько крытых соломой сараев. Стало светло как днем. Внизу суетились орки. Вооружившись ведрами с водой, они пытались предотвратить пожар. Некоторые, вскрикивая, падали, пронзенные стрелами.
Со стены по осадным башням лупили из арбалетов. Орки, конечно, стрелки неважнецкие, но в таких исполинов сложно промахнуться. Многие, как и Ника, перед выстрелом поджигали болты. А кто-то так и вообще додумался стрелять из катапульты факелами.
Пару раз я осмеливался выглянуть. В прибор ночного видения было отчетливо видно, как на катящихся к Стронгхолду башнях суетятся фигурки эльфов. Иногда кого-то прошивало арбалетным болтом, и ушастый с криками падал вниз — под колеса.
Ника периодически высовывалась и посылала горящий подарочек. С каждым выстрелом она отрывала от платья по куску. Вскоре оно стало похоже на мини-юбку. Я машинально отметил, какие у нее прелестные ножки.
Наконец старания защитников увенчались успехом. Врагам оставалось до стены сто метров, когда вспыхнула центральная башня. Эльфы пытались ее затушить, но куда там! Под порывами ночного ветра пламя разгоралось, а на башню падали все новые огненные болты.
Это было великолепное зрелище. Пылающий в ночи осадный мост. Бесплодные попытки эльфов потушить его. Охваченные пламенем фигурки сыплются вниз, а вверх, под ударами ветра, словно огненные бабочки, взлетают снопы искр.
Со стены раздались возгласы радости и восторга. Кто-то уже предлагал притащить сюда пиво. Слышались выкрики типа: «Подпалим ушастым задницы!»
* * *
Вероломная попытка ночного вторжения не увенчалась успехом. После того как вспыхнула вторая башня, эльфы решили отступить. Они пытались уберечь последнюю осадную махину, но откатить ее не успели.
Ночное небо освещали три ярких костра, ликованию орков не было предела, а эльфы, поджав хвосты, отступили. Обстрел прекратился, ушастые решили поберечь боезапас до лучших времен.
Ника, вся раскрасневшаяся после сражения, на радостях чмокнула меня в губы.
В этой баталии мы, без сомнения, одержали победу, но война была еще не окончена.
Бессонная ночь меня чертовски вымотала, заодно сказалось напряжение этого дня. Когда ежесекундно рискуешь поймать стрелу, теряешь очень много нервов. Поэтому я отклонил предложение Зяббы и Дитера отметить победу и пошел спать.
* * *
Друзья поступили благородно, дав мне выспаться. Когда я открыл глаза, было уже время обеда. Я спустился на первый этаж.
Тут, как всегда, было тесно и шумно.
Я подошел к столику, за которым сидела вся наша компания и Кока. Активно обсуждалась тема ночного сражения. Зябба, Дитер и Ника спорили, кто из них подпалил первую башню, а Стольник хвастался тем, что это он догадался заряжать в катапульту факелы. Кока же вертел головой, с интересом слушая друзей, он-то всю схватку проспал.
— А Пухлый где? — спросил я. — Дежурить послали?
— Дежурит Заика, — ответил Зябба.
Выяснилось, что Жорика отправили к Мерриору, чтобы тот дал ему какое-нибудь зелье или отвар. А то Пухлый всех уже замучил нытьем, что он и сидеть-то не может, не то что воевать.
Вдруг входная дверь хлопнула. Через порог, тяжело дыша, перевалился Заика. Мне показалось, что в его взгляде, помимо привычной жажды пива, было что-то еще — напоминающее растерянность, а может, даже страх.
— Д-д… д…
— Опять «дайте пива»? — рявкнул, выходя из-за барной стойки Карзук. — Хрен тебе, а не пиво! А ну марш на башню!
