– Не Красава, говоришь? – Арина вдруг почувствовала злость, правда, непонятно на кого разозлилась: на Юльку или на себя? – Но ведь все одинаково! И ей для силы надо знать, что может убить, и тебе… сама же сейчас сказала!
– Ты меня с ней не равняй! – Юлька ощерилась и стала похожа на какого-то мелкого хищника вроде горностая. – Ее Нинея с горя учить взялась, потому что со мной не вышло, а больше и некого! Ей сила для себя самой нужна, она страхом чужим живет, а лекарки всю жизнь Морене противостоят – не для себя, для других!
Юлька подхватилась с завалинки и скрылась в лекарской избе.
«Ну вот и поговорили…»
Сейчас, у постели Андрея, Арину вновь зацепили слова из того разговора с Юлькой, на которые она сгоряча не обратила внимания: «Ее Нинея с горя учить взялась, потому что со мной не вышло, а больше и некого!»
«Значит, сначала волхва положила глаз на Юльку, а Михайла, надо думать, уже тогда с Юлькой близок был – говорил же кто-то, что они с детства дружны. С Юлькой у Нинеи не получилось, а Красава… Так сама она в Мишку влюбилась или бабка постаралась, чтоб детская привязанность в большее переросла? Да! Она же тогда кричала: «Все равно он мой будет!» Ведь про Михайлу же кричала, никаких сомнений! Получается, правильно я догадалась: Нинея и Настена за Михайлу между собой воюют, через девчонок.
Но над Михайлой стоят Корней и Аристарх, они растят из боярича наследника Корнея, будущего воеводу Погорынского. А про бабью войну… да не просто бабью, а волхвы Велеса и жрицы Макоши, им известно? Мужи-то этих войн не замечают или не хотят замечать… Только ведь это не свара у колодца. Корней еще мог бы не обратить внимания, но Аристарх… этот все видит и все замечает!
Не вмешиваются старики… Чем-то их это все устраивает? Какая выгода им от Настены? Да вот эта – все бросила и приехала Михайлова защитника спасать. А от Нинеи? В приданое Красаве может пойти безраздельная власть над языческим Погорыньем?
Лучше бы мне не знать всего этого, но… Андрея-то сюда втянули! Господи, как, чем защитить его? Ведь все! Все готовы им ради Михайлы пожертвовать! Начальные люди, служители Светлых Богов… Какие же силы нами играют! У кого защиты искать? К ней – к Ладе обратиться? Но ведь недоучила бабка, не открыла самого сокровенного! А может быть, к Богородице? Или к обеим сразу – к… Господи, прости меня, грешную, к Великой Матери? К женской силе, к материнской любви, коя все преодолевает? Ведь все мы ЕЕ дети, хоть и называем по-разному!
Ты, дарующая любовь и жизнь, Ты, единственная, знающая и могущая то, что не дано никому другому… Ты слышишь ли меня, поможешь ли? Я знаю, что Ты помогаешь лишь тем, кто сам отдает всего себя без остатка, и я готова, я смогу…»
Андрей слегка шевельнулся и вздохнул…
Глава 11
Сразу же после памятного Арининого выхода в новом платье потрясенные красотой невесомой кружевной накидки девчонки насели на молодую наставницу с просьбами научить и их творить такое воздушное чудо. Оценила небывалое украшение и Анна, но не только его красоту – сказались и купеческое происхождение, и хозяйственная хватка большухи обширного рода, и нынешнее положение ответственной за будущее полутора десятков девиц.
Кружево, дорогую редкость, привозили в Туров купцы из дальних краев, и только у самых зажиточных горожанок можно было увидеть отделку кружевами, да и то узенькую полосочку – больно высоко оно ценилось
[13]
. А у Арины-то целое кружевное полотнище, если за углы взяться, так почти на полный размах рук! И на привозное не сказать чтоб похоже. У самой Анны бережно хранился небольшой платок с узкой кружевной отделкой – подарок батюшки к свадьбе. Он привез его чуть ли не из самого Царьграда, хотел было сразу же после возвращения подарить дочке, да матушка воспротивилась: суетность, мол, это, нечего гордыню в юной девице поощрять. Так батюшка нарочно свадьбы дождался, подарил, хоть матушка и осталась недовольна. Вот только носить тот платок Анне почти и не привелось – в Ратном не до кружев ей было.
Зато теперь вместе с восторгом женщины – красота-то какая, и зудом портнихи – непременно попробовать применить эту красоту и так и сяк, в голове у Анны словно защелкали придуманные Мишаней счеты – это ж сколько состоятельные туровчанки за такое с готовностью заплатят? А если еще соперничать промеж себя примутся: у кого кружево богаче? А если братец Никифор с эдаким товаром в Киев заявится? Или в Новгород Великий – там-то народ тоже щедро серебришком звенит!
А делается-то, оказывается, как просто! Варежки-то крючком почитай любая вязать умеет, всей разницы, что тут мастерица берет не толстую шерстяную нитку, а тонкую, для холста приготовленную. Ну и ухватки немного другие: продевай крючок в петельку, цепляй им нитку да протягивай в эту же петлю – получается новая петля. И опять, и опять, и так хоть до бесконечности! А петли твори, какие хочешь: маленькие, большие; если надо, то можно и несколько петелек из одной вытянуть. И снасти требуется всего ничего – крючок да беленая нить, а все остальное в самой кружевнице: пальцы ловкие, глаз верный, усидчивость и воображение. Ну пальцы и глаз можно поупражнять, усидчивость… да какую ж девку к тому с малолетства не приучают, а вот воображение у каждой свое – сколько кружевниц, столько и узоров, да не по одному на каждую!
Обычная баба восхитилась бы да сама уселась новое рукоделие осваивать. Ну еще дочек за кружево усадила бы, если бы времени и терпения хватило, но Анне уже требовалось большее. Не сразу, не в один день она до такого додумалась, но потихоньку дело завертелось.
Для начала озадачила Кузьму изготовлением крючков. Девок посадила выбирать и перематывать подходящие для вязания кружев нитки. В Ратное отправила отрока с заданием выгрести и привезти в крепость весь запас беленой нити из лисовиновской усадьбы, а Верку допросила, не знает ли та в Ратном тонкопрях, изготавливающих нитки не только для своей надобности, но и на обмен или продажу.
Таковых, к удивлению Анны, в Ратном оказалось больше десятка, правда, почти половина из них – холопки Луки Говоруна. Хозяин, ничего не скажешь! Допрос плавно перешел в совет: как и на что сменять имеющийся у прядильщиц запас готовых ниток и как обвести вокруг пальца Луку, который непременно заинтересуется, чего это Анна собралась такое шить, что нитей ей требуется ну прямо-таки версты?
С ответом на последний вопрос Верка ничуть не затруднилась:
– Ха! Да сотню с лишним отроков к зиме обшить! Кто-нибудь из баб, хоть у нас, хоть в Турове, да хоть в самом Киеве такое пробовал? Сколько чего для этого надобно, представить себе может? Да ни в жизнь! Даже я не представляю, а уж мужи… тут и вовсе смех один! Вот пускай Лука только попробует меня спросить, я ему такого наплету!.. Аж самой интересно!
