Слова были обращены вроде бы и Анне, но глядел наставник при этом только на Арину. Анна снова было собралась прикрикнуть, хотя уже и чувствовала, что криком здесь не поможешь, да и само повышение голоса — свидетельство беспомощности (ну нет у баб средства против Глебовых «заходов»!), как вдруг…
Что-то пошло не так. Вернее, «не так» было все! Обычно, когда муж вот эдак заложит пальцы за пояс, да поведет плечами, да глянет, женские руки в ответ сами собой тянутся оправить волосы, головной убор или одежду — «древнейший разговор на языке без слов». Не разумы — тела разговаривают. Плоти нет дела до приличий, запретов и обычаев, она свое дело знает — лучшее потомство от лучшего самца рождается, и ответ на его призыв проистекает помимо разума. А как самец Глеб был хорош, слов нет, как хорош! Но ТАКОЕ Анна наблюдала впервые.
Не любила боярыня сквернословия — и грех это, да и просто не нравилось, но сейчас чуть было не произнесла вслух любимое Фролово: «Вот те и хрен — не болит, а красный!» Руки Арины даже и не дернулись ответить на «языке без слов». Она смотрела на Глеба спокойно, даже доброжелательно, но так, как смотрят, к примеру, на петуха, дерущего глотку на заборе: перья яркие, голос звонкий, кур топчет исправно — значит, в котел пока ему рано, пусть красуется. А что еще возьмешь с петуха? Ну разве что перед соседями погордиться — вот, мол, у нас какой красавец, не то что ваш заморыш!
— Здрав будь и ты, муж честной, — не сказала — пропела Аринка в ответ на его приветствие, вроде и ласково, но так, что уважительное «муж честной» прозвучало чуть ли не издевкой, словно обращено было к безусому мальчишке, вздумавшему изображать из себя зрелого мужа. Сказала и глянула вопросительно на Анну: «Мы куда-то шли? Идем дальше или задержимся с ЭТИМ?»
И Глеб это почувствовал. Нет, он не прервался на полуслове — слова о безгрешном любовании договорил до конца, но потом умолк и как будто угас — руки по-прежнему на поясе, одно плечо чуть вперед, а вот рубаха уже грудь и плечи не обтягивает, хотя вроде бы и не ссутулился. И глаза… не вызов и соблазн, а недоумение и даже, кажется, растерянность. Да, в самом деле растерянность — именно такое выражение лица Анна частенько видела дома у Мишки, когда Андрей начал учить его воинскому делу, а уж в крепости-то это зрелище постоянно перед глазами было. Девицы время от времени хихикали, вспоминая, как особо непонятливые отроки раз за разом грозно замахивались на наставника деревянным мечом и тут же совершенно непонятным образом оказывались на земле.
«Ну да, силушку какую-никакую накопили, палку в руку взяли и уже воинами себя мнят. А то, что к той силе с палкой еще и ум надобен, и умение немалое — не сразу понимают. Вот и налетает такой на наставника, размахивается изо всех сил — того и гляди, если не убьет, то покалечит. А наставник-то и не делает ничего, просто от того удара отворачивается, в сторону уходит… и удар как в пустоту проваливается, и рука за собой все тело тянет. Вот и Арина сейчас, как наставники наши, не стала на удар Глеба своим ударом отвечать, а в сторону отвернулась, будто и не было ничего. Глеб, конечно, муж опытный, не то что мальчишки — не упал, но и он не понял, что и как с ним только что проделали.
Вот и ладно, урок ему… А что обиделся — уж лучше так, чем потом его у Андрея искалеченным отнимать. Ну и отыграется Глеб сегодня на отроках, погоняет их, ой как погоняет… Но Арина-то какова!»
Зато в лазарете все прошло спокойно. Мотька встретил их привычно хмурым взглядом, хотя и поклонился с вежеством, задал несколько вопросов про то, чем болели, да нет ли у них насекомых, да не тяжки ли животом, в конце концов заявил, что все в порядке, и с явным облегчением выпроводил. А на пороге лекарской избы их уже поджидала Ульяна, бывшая Аринина холопка. Она чинно поздоровалась с боярыней, но к своей хозяйке обратилась прямо-таки со слезами в голосе:
— Аринка, бога ж ради, дай мне дело хоть какое. Я тут с утра как неприкаянная мыкаюсь, не знаю же здесь ничего.
Арина вопросительно посмотрела на Анну:
— Ты говорила, Анна Павловна, за прачками присмотр нужен? Может, Ульяну к этому делу пока приставить? Она, если какой непорядок заметит со стиркой или с починкой, спуску лентяйкам не даст. Дома, случалось, гоняла нерадивых, как старшая. А сейчас и вовсе вольная, заставит холопок себя слушаться.
«Быстро мыслит, молодец. И помощь сама предлагает, о деле заботится».
— Ну, значит, одной заботой меньше, уже хорошо. Все равно дом вам в посаде еще не готов, а в крепости хозяйство общее, — объяснила хозяйка. — Значит, так, — обернулась она к Ульяне, — холопки со стиркой на реку пошли, их сразу от ворот видно. Скажешь им, боярыня Анна тебя старшей прислала, да не бойся построже быть с ними — это бывшие холопки бунтовщиков, их Мишаня крепко пугнул, так что они уже ученые.
— И Ленька с Гринькой жаловались, что иной раз рубахи плохо простираны, — неожиданно для Анны добавила с озабоченным видом Арина. — Гринечка наш дома-то к чистоте приучен. Рубах у него вдосталь было всегда, а сюда несколько штук всего взял, да и те не всегда дочиста отстираны — холопки, бывает, ленятся.
— Все сделаю! — закивала Ульяна. — Уж я их! — И поспешила на берег к прачкам.
— Теперь она твоим холопкам спуску не даст, — усмехнулась ей вслед Аринка. — Ну как же — Гринечку обижают! Он ведь у нее сызмала любимчик.
— То-то я удивилась, что ты про грязь заговорила, — засмеялась Анна. — Чуть не обиделась. За чистотой мы здесь сурово следим.
«Да, ловко она Ульяну… Та теперь за своего „птенчика“ всех холопок в бараний рог скрутит, они и ахнуть не успеют. Интересно, а с девками она сможет так же ловко управляться?»
— Ладно, за стирку я спокойна, но у меня и других дел хватает, а надо еще и за девицами приглядеть, — сказала Анна, не откладывая в долгий ящик проверку Арины. — Им сейчас опять на псарню надо, Прошка с ними там собак обучает. Пса своего каждый хозяин сам воспитать должен, чтоб только его одного слушался. Так что девок Прохор гоняет не меньше, чем отроков, и так же сурово. Сумеешь проследить, чтобы они от учебы не отлынивали? В девичьей могут остаться только Анна моя, Аксинья и Катерина — дни у них тяжелые, но рукоделие им все равно по силам, так что пусть без дела не болтаются. А все остальные должны в собачьем загоне быть, да идти туда строем, чинно, а не толкаться и не кричать, ровно бабы на торгу.
Арина уверенно кивнула:
— Прослежу, не тревожься. Я и сама с ними схожу — осматриваться-то мне здесь надо. Девчонок своих только найду чем занять… — поглядела она на крутившихся возле нее сестренок.
— Девчонок? — Анна на мгновение задумалась. — Аксинья вон сегодня на занятия не идет, ты их ей поручи, как раз по силам дело. Ксюша у нас тихая, глаз не поднимает — отец, говорят, дуролом был редкостный, совсем дочь зашугал, зато с детьми она ловко управляется. И крепость им покажет, и делом потом займет. А я к вам попозже подойду.
С этими словами Анна повернулась и поспешила прочь — дел у нее и вправду хватало.
