– В стране саксов, это здесь, – Мишка ткнул пальцем в карту, – жил один молодой человек. Он выучился ремеслу лекаря и нанялся на большую морскую ладью, отправлявшуюся в дальние страны. Звали его Гулливер…
Глава 2
Собраться «поговорить» в тот же вечер, когда Мишка предложил сделать это своему крестнику, не получилось – слишком затянулась история про Гулливера, а потом еще и ее обсуждение, специально спровоцированное Мишкой, чтобы, хотя бы предварительно, составить себе представление о круге интересов и взглядах новобранцев. Ничего путного, правда, из этого не вышло. Во-первых, лесовики были сильно удивлены тем, что сказку им рассказал не седой дед, а их ровесник, а во-вторых, к рассказанному они отнеслись именно как дети к сказке. Разумеется, Мишка и не ожидал от слушателей настоящего понимания смысла истории, сочиненной великим Свифтом, но комментарии типа «да их там всех ногами перетоптать можно было» его откровенно покоробили. Впрочем, в следующий раз он все же решил рассказать о путешествии Гулливера в страну великанов и попытаться навести отроков на размышления об относительности всего сущего.
Первое собрание «ближнего круга» удалось провести только через несколько дней. Сказав Роське: «И всех наших приводи», Мишка специально не стал уточнять список приглашенных – было интересно посмотреть, кого именно Роська посчитает «своими». Крестник не подвел – в Мишкиной горнице собрались все те, кого он и сам бы пригласил: Демьян, Кузьма, Петр, Дмитрий, Артемий, Матвей, Илья и Никола. С двумя последними Роська откровенно порадовал – вспомнил, что Илья, обменявшись с Мишкой крестами, стал его крестным братом, а Никола, будучи хоть и внебрачным, но сыном Никифора, мог считаться старшине «Младшей стражи» двоюродным братом.
Как кого рассаживать, Мишка не подумал, но прибывшие разобрались сами, устроив настоящий мини-спектакль «Древнерусский политес». Петр торопливо занял место по правую руку от Мишки, отпихнув плечом в общем-то и не претендовавшего на это почетное место Кузьму. Все было правильно – Петька был на год старше хозяина горницы и занял место старшего брата. Илья с достоинством проследовал на место по левую руку от Мишки – хоть и не кровный родич, но единственный взрослый муж среди приглашенных. Рядом с Ильей тут же пристроился Никола и с вызовом посмотрел на Петьку, получив в ответ взгляд-плевок – сыновья Никифора от разных матерей ненавидели друг друга со всем максимализмом подростков. Рядом с Петром устроился Демьян, мрачно глянул на Петьку и хлопнул ладонью по лавке, приглашая сесть рядом Кузьму – коли братья, то и сидеть вместе. Матвей, с таким видом, словно ему все равно было, где сидеть, устроился рядом с Николой и притянул к себе за рукав Артемия, а Роська пристроился напротив «дирижера». Дмитрий, как всегда, оказался на высоте – не толкаясь и не пытаясь занять место поближе к Мишке, он стоял и понимающим взглядом следил за разворачивающимся действом, но стоял так, что место в торце стола – напротив старшины – осталось за ним. Когда все расселись, Дмитрий еще немного помедлил, оглядывая собравшихся, словно проверяя, все ли правильно, и только потом неторопливо опустился на лавку.
Пока все устраивались, пока Роська, спохватившись, снова вставал и ставил на стол кувшин с квасом, Мишка по очереди обводил глазами собравшихся и невольно сравнивал их нынешних с ними же, но тех времен, когда воинская школа и «Младшая стража» только начинались.
Петр. Старший сын купца Никифора. Строг, самоуверен, даже, пожалуй, зол. Купеческие детишки с «платного отделения» воинской школы ходят у него по струнке. Некоторые, вернувшись из торговой экспедиции по лесным селищам, попробовали было изображать из себя бывалых купцов, но Петька поставил их на место быстро и беспощадно. Вот и сейчас сидит гордо выпрямившись, выпятив подбородок, одна рука на колене, другая поигрывает ножнами кинжала. И не подумаешь, что еще несколько месяцев назад из-за сломанных рук даже по нужде сам сходить не мог. Но урок запомнил – в конфликт с Мишкой не вступал больше ни разу.
Кузьма и Демьян. Еще два года назад, когда Мишка только начал учить их играть с кинжалами, близнецов было не отличить друг от друга, даже на вопросы отвечали хором. Сейчас – два разных человека. Кузька – живой, веселый, непоседливый, весь ушедший в техническое творчество – наследник тех черт характера отца, которые сделали Лавра редким по искусству мастером кузнечного дела. Демьян же после тяжелого ранения на лесной дороге изменился просто до неузнаваемости. Мрачен, молчалив, неулыбчив и жесток. В рукопашном спарринге с ним стараются не встречаться – не успокаивается, пока не отправит противника в нокаут или не заставит выть от боли, поймав на болевой прием. На Мишкины попытки его разговорить не поддается, только криво ухмыляется и отшучивается на грани откровенного хамства. Явно назрела необходимость сеанса психотерапии у Нинеи.
Роська, во Христе Василий. Урядник первого десятка – лучшего десятка «Младшей стражи». Куньевские отроки, набранные из родни тетки Татьяны, лидируют не только в боевой, но и в «идеологической» подготовке – знают больше всех молитв, успешно овладевают грамотой, реже всех подвергаются наказаниям. Но сам Роська… Набожность его усугубилась настолько, что уже может стать помехой в воинском обучении, и к Нинее ведь не отведешь, бесполезно. Конфликт Мишки с отцом Михаилом шокировал Роську настолько, что он впервые за все время посмел не то чтобы нагрубить своему крестному, но открыто высказать недовольство. Что-то дальше будет?
Дмитрий. Надежда и опора, свой в доску. Прирожденный воин и командир. Предан Мишке столь же, сколь и Роська, но по-иному – если Роська способен закрыть от опасности своей грудью, то Дмитрий собой жертвовать не станет, а просто ликвидирует опасность, спокойно, расчетливо и надежно. Если Роська держит Мишку чуть ли не за отца родного и выступить против способен, только будучи переполнен эмоциями и сам страдая оттого, что перечит крестному, то Дмитрий противоречить не стесняется, но делает это опять же спокойно, без страстей, и, как правило, бывает прав. Но есть и у подстаршины «Младшей стражи» своя ахиллесова пята – изуродованное лицо. Рваный шрам, проходящий наискось через весь лоб – след стрелы лесовика, – по всей видимости, порождает у Дмитрия некий комплекс неполноценности при общении с девушками. На вечерних посиделках он сидит в уголке, опустив на лоб челку, отчего приобретает какой-то туповатый и угрюмый вид. Тоже к Нинее сводить, что ли?
Артемий. Мишкина радость и боль. Талантливый музыкант и педагог, собрал оркестр из шестнадцати человек, на пару с Роськой организовал церковный хор, постоянно терзает Мишку, требуя новых мелодий и песен – весь в музыке, а школа-то воинская. Старательно обучается вместе со своим десятком воинскому делу, но, когда кто-то из его оркестрантов возвращается с тренировок с разбитыми губами, ссаженными костяшками пальцев, прочими травмами, мешающими играть на музыкальном инструменте, чуть не плачет и одолевает Матвея и Юльку просьбами побыстрей вылечить, а Мишку намеками на то, что музыкантов надо бы поберечь. Сам соглашается, что поберечь в учебе – погубить в бою, а потом приходит снова.
Матвей. Ходячая загадка, единственный из музыкантов, привезенных в Ратное из туровских «гастролей», чья биография до прихода в «ансамбль» Свояты Мишке неизвестна. Молчит, как партизан. Дмитрий и Артемий тоже ничего не знают – Матвей появился у Свояты до них. Знал что-то Меркурий, но его уже не спросишь. Артемий, со слов Меркурия, рассказал Мишке, что Матвей появился у Свояты в Киеве. «Художественный руководитель ансамбля» принес парнишку страшно избитого, завернутого в какие-то лохмотья и с окровавленным затылком. По словам Меркурия выходило, что Матвею не то вырвали, не то срезали волосы вместе с небольшим лоскутком кожи. Еще Артемий добавил, что Матвей был единственным, кто не горел желанием сбежать от Свояты – от добра, мол, добра не ищут. Это Своята-то добро? Была в поведении ученика лекарки и еще одна странность – брезгливо-презрительное отношение к особам женского пола. Исключение составляли только Юлька, ее мать лекарка Настена и, разумеется Анна Павловна. Мишка даже было начал подозревать Матвея в нетрадиционной сексуальной ориентации, но потом подозрения оставил. Что-то с парнем в детстве произошло очень скверное, но вот что? Тащить Матвея к Нинее Мишка побоялся – есть воспоминания, которые лучше не бередить, тем более что характер у парня постепенно начал смягчаться, а Юлька обмолвилась, что обучается лекарскому делу он старательно и с удовольствием.
