Быть комсомольцем одно время тоже было круто – когда их было не так уж много, и вступить в комсомол могли далеко не все. А потом прозвучали роковые слова «стопроцентный охват», и круто стало быть уже некомсомольцем. Так организация боевых и активных ребят, по весеннему льду шедших на штурм кронштадтских фортов, построивших Комсомольск-на-Амуре и… много чего еще сотворивших, превратилась в обыкновенную бюрократическую структуру. И сами ведь чувствовали, что загнивают, недаром же появилась поговорка: «Если комсомольцам двадцатых годов все было по плечу, то комсомольцам семидесятых – все похрен!»
Так и вы, господа. Если на сход допускаются только ратники и ветераны, то зачем же вам тайное общество? А затем, что вы сами чувствуете: мнение схода уже не отражает мнения всего Ратного, решения схода выполняются все туже и туже! Более того, рано или поздно на сход придется допустить «штатских», и тогда ратники останутся в меньшинстве. Единство среди военных профессионалов может поколебаться… уже колебалось, и, как легко догадаться, не раз и не два! Приходится удерживать его жесткой рукой тайного общества… наверняка с этого капища кого-то вперед ногами уже выносили!
Е-мое, да Корней же в должности сотника тоже здесь утверждаться должен! Да, вернулся на должность княжьим повелением, да, два раза удачно сводил сотню за добычей, но этого же мало! Сотня медленно умирает. Не могут ратники, хотя бы некоторые из них, не задумываться о будущем, и Корней обязан дать им надежду! Ну и дурень же вы, сэр Майкл! Фольксштурм, фольксштурм… мальчишка с фаустпатроном! Лорд Корней сегодня им перспективу показывает – способ выжить! Без малого два десятка пацанов, испытанных в боевом походе, проверенных кровью и смертью. Вот для чего он вас в самостоятельный рейд отпустил! Сколько у него за эти трое суток седых волос прибавилось, только он один знает, но иначе нельзя было! Два десятка новиков, о которых и не мечтали, плюс еще сотня кандидатов… хотя можно ли Нинеиных рекрутов сюда плюсовать?
Неважно! Потом разберемся. Сейчас главное то, что там – за этим тыном – нынешней ночью решится: станет ли Корней Лисовин авторитетом, против которого никто и пикнуть не посмеет, или ратнинская сотня так и будет балансировать на грани раскола, а село Ратное сползать в… по большому счету, в могилу, этот вывод вы, сэр, уже давно сделали.
Что требуется показать тем ратникам, которые понимают, или только интуитивно ощущают, надвигающуюся беду? Возможность пополнения сотни – это понятно, а еще? А еще крутизну! Ярость, но обузданную, подчиненную дисциплине, ту самую, о которой толковал отец Михаил! Это и будет надеждой на будущее благополучие, потому что именно таким коллективным качеством обладал первый состав сотни, а сейчас это воспринимается как утраченное сокровище старых добрых времен.
Значит, что? Значит, никаких вопросов: въезжать или заходить пешим! Въезжать и выдать все, на что вы, сэр, способны! По максимуму! Ломать, если понадобится, ритуал – он не освящен вековыми традициями и обычаями, а является самоделкой последних десятилетий. Вперед, сэр Майкл, вас ждут великие дела!»
Мишка направил коня в проход между крыльями тына и нещадно хлестнул его мечом плашмя. Конь рванул с места, а Мишка поддал ему еще раз и, проскочив проход, рванул на себя правый повод и чертом влетел на капище. Чуть не загнав коня в костер, поднял его на дыбы и огляделся по сторонам. Немая сцена! Присутствующие ожидали чего угодно, только не этого – голый мальчишка с окровавленными ногами, на вздыбленном коне и с обнаженным мечом в руке! Тот самый мальчишка, которого должны были притащить сюда напуганным и загнанным!
Не давая никому опомниться, Мишка повернулся к сбившимся в кучку опричникам и гаркнул что было мочи:
– Смир-р-рна!!! Как стоите, курицы мокрые!!! Вы воины или девки, первый раз пользованные?!! В два ряда становись!!! Тереть-скрипеть во все дыры, орясины голомордые, кочергу вам каленую куда не надо с угольками под звонкие песни! Я вам покажу, как Младшую стражу позорить, подкидыши лешачьи, елкой дранные, мать вашу с троюродными бабками и будущими тещами, в плоть, в кровь, в голубые глазки и завлекательные кудряшки! Шевелись, отродье козлячье, в гроб вас всех, под осиновый крест, колокольный звон и десять ведер дерьма! Как зайцы в силки попались! Что, не учились ничему или всю науку позабыли? Я вам напомню, чувырлы косорылые, так напомню, что обратно родиться захотите, драть вас не передрать железными веревками, каменными мочалками, дедовскими костылями и старушечьими клюками в зад, в перед, в хвост и в гриву, поперек и наискось, в косую сажень, в свиной хрящ и трехпудовую гирю! Степан!!! Какой ты урядник к хренам собачьим, народ построить не можешь!!! А ну дай тому раззяве в ухо, чтобы все псалмы Давидовы разом вспомнил. Ровней стоять, свистодуи малахольные, тошно смотреть и Богу, и Аллаху, и Будде и всем богам славянским с сорока тысячами мучеников, с двенадцатью апостолами и сонмом ангелов, уроды головоногие, радость Сатаны, Вельзевула, Люцифера и прочей нечисти – от кикиморы до Аматерасу!
Равняйсь!!! Отставить!!! Головы поднять!!! Плечи расправить!!! Глядеть бодро и дерзко – на вас ратнинская сотня смотрит!!! Равняйсь!!! Смирно!!!! Равнение направо! Слава ратнинской сотне!!!
– Слава ратнинской сотне!!! – дружно гаркнули отроки, заметно приободряясь и глядя если не бодро и дерзко, то хотя бы не перепуганно.
Мишка на протяжении всего своего монолога разрывался между опасением ляпнуть сгоряча что-нибудь из лексикона ХХ века и желанием понять реакцию ратников на происходящее. Как ни странно, но удалось и то, и другое. Ненужные слова не выскочили, одна только японская богиня Аматерасу как-то затесалась, а реакция… кажется, была вполне благоприятной. Сначала остолбенение, потом интерес, а под конец даже смешки и какие-то словечки, среди которых отчетливо прозвучало дедово «Кхе!», причем даже не в одобрительной, а какой-то лихой тональности. Похоже, шоу можно было продолжать.
Соскочив на землю и шуганув коня, чтоб отбежал в сторону и не мешал, Мишка упер меч в землю, опустился на одно колено и склонил голову.
– Делай, как я!
Строй отроков слитно повторил его движение и замер со склоненными головами.
– Повторять за мной!
Я – плоть от плоти, кровь от крови
славных воинов ратнинской сотни…
Отроки не зря все-таки несколько месяцев учились молиться и петь хором, дружно и отчетливо повторили:
Я – плоть от плоти, кровь от крови
славных воинов ратнинской сотни…
«Вранье, конечно, половина ребят даже тетке Татьяне родней не приходятся, какие уж там плоть от плоти и кровь от крови, но никто же не заставлял их сюда тащить… будем считать это ритуалом усыновления сразу всей сотней».
…Пришел сюда, взыскуя приобщения к воинскому духу,
К славе предков, вершивших великие дела
и взирающих на меня из Ирия.
Алчу поучающего слова, перста указующего
и направляющей длани,
Дабы стать достойным их наследником
