Мужик с мегафоном побагровел, качки за его спиной нахмурились и сжали кулаки, а наши, бросив камни на землю, приготовились к драке.
Со стороны переднего ряда раздались крики, истошно завизжала женщина. Качки развернулись в ту сторону, а эти двое с мегафонами, стегнув по нам негодующими и почти ненавидящими взглядами, развернулись и поспешили к источнику незапланированного шума.
– В самом деле, – сказал я, – эта наш первый выход. Камни больше пока не бросаем, присматриваемся.
– К чему?
– Народ, – пояснил я, – вывели на улицы для легкой развлекухи, как я понял. Нечто вроде карнавала.
Данил сказал бодро:
– Хочешь сказать, когда-то замутим свою?
– Замутим, – согласился я. – А пока поиграем по их правилам.
Грекор хищно потер ладони:
– Вот тогда и развлечемся по полной!
Глава 9
На митинге мы пробыли еще два часа, потом заскучали, кричать бесконечно лозунги как-то глуповато, уже многие начали оглядываться по сторонам и выбираться из толпы.
Валентин и Зяма еще слушали заинтересованно, но ударная часть нашей группы уже заскучала, и я скомандовал:
– Уходим. Здесь уже делать нечего.
Часть качков, что пришли с Данилом, утопали еще раньше, остальные потянулись за нами.
Выбравшись из вяло галдящей толпы, мы перебрались с проезжей части на тротуар, Люська и Марина весело щебечут о кафешке, где надо перекусить и оттянуться, а мы с парнями обратили внимание, как у бортика набережной несколько парней мощно метелят двух то ли кавказцев, то ли гады посмели выйти на улицу в слишком богатых прикидах.
Одного сбили с ног и носят на носках ботинок, а он извивается на асфальте, прижавшись к нему спиной и согнувшись в клубок, где умело закрывает бока локтями.
Данил сказал с уважением:
– Опытный. Знает, как укрывать почки.
– Выпускают пар, – заметил Грекор, – что за дурная демонстрация без драки? Эти хотя бы вот так, опосля…
– Думаю, – произнес Валентин задумчиво, – подобные стычки сейчас идут везде, куда расходятся с митинга.
– И кто-то этим пользуется, – голосом старого мудреца проговорил Зяма и с многозначительным видом поднял кверху палец.
– Жиды? – спросил Данил с интересом.
– Ну не марсиане же, – ответил Зяма оскорбленно. – Мы всем пользуемся! И везде отбираем у вас, гоев.
– У меня хрен что отберешь, – заявил Данил весело. – Отбирайте друг у друга!
– Как Абрамович у Березовского, – подсказал Грекор.
– Это Березовский отбирал у Абрамовича, – уточнил Валентин.
– И кто кого обобрал?
– Лондонские евреи, – пояснил Валентин, – что были адвокатами с обеих сторон.
– Все равно вам не досталось, – победно заявил Зяма. – Скоро и Россию отберем, сделаем ее землей Великого Израиля от можа и до можа!
– Это мы сделаем Великую Скифию, – пригрозил Данил, – и будем с Израиля брать дань конями и рабынями. Идеи Великой Скифии живы!
Люська счастливо пропищала:
– Да здравствует!.. Виват!.. Ура!.. Салуд!.. Ой, как же это все здорово… У меня уже трусики мокрые. Такой кайф, такой кайф!.. Никакие дискотеки не сравнятся!
– Потрахаемся? – предложил Грекор.
Она замотала головой.
– Ни за что! Такой кайф не хочу портить. У меня даже мозг в оргазме!
– Люська, – сказал Данил с укором, – зачем тебе мозг?
Она отмахнулась:
– Ну пусть сердце! Или душа. Толя, когда следующий марш?
– Зяма следит за новостями, – ответил я. – Но мы все равно должны готовиться, чтобы на следующих показать себя уже во всю силу.
Люська заспешила вперед, по дороге заглянула в два кафе, везде мало места, наконец в третьем удалось сдвинуть два стола, чтобы поместились все.
Обрадованная официантка примчалась с блокнотиком, на Люську и Марину поглядывает с завистью, столько молодых и крепких парней, а пользуются ими только эти две, я заказал на всех пива, бутербродов, себе и Валентину с Зямой – кофе.
Один из качков полез за деньгами, Данил придержал его руку.
– Все за наш счет, – проговорил он солидно.
Качки уставились на меня, я кивнул:
– Все верно.
Один сказал восхищенно:
– Круто!.. А еще один бутер?
– Заказывай, – разрешил я великодушно.
Насытившись бутербродами и под пивко все заметно потяжелели, разговоры стали спокойнее и ленивее, я поглядывал на свою команду и подумал в очередной раз, что у нас это не зло, не закономерный протест против подчинения! Это единственное честное проявление свободы человеческого духа.
Первым ввел обязательные требования к любому человеку Ной. Он сформулировал четыре заповеди, которым отныне обязаны подчиняться люди.
Следующим был Моисей, который принес в мир еще десять заповедей. Сам понимал, что ни один человек не примет их… добровольно, потому обставил так, что ему вручил сам бог. Да не просто бог, а Бог, то есть бог богов, и вообще настолько громадный и всемогущий, что саму вселенную сотворил за одно мгновение, сказав лишь слово. Возможно, и не матерное, как утверждают анекдоты.
Кстати, по количеству анекдотов насчет заповедей видно, как неохотно их приняли и как всеми способами нарушали.
Затем был Иисус, этот еще принес какие-то законы, но ни один не только не прижился, но даже и не запомнился, а единственный, какой вспоминают, это насчет левой щеки, которую нужно подставить, – вызывает до сих пор только насмешки и подковырки.
Так что человечество только обрастало запретами, но это значит, что нарастает и сопротивление, нельзя же нас сковывать по рукам и ногам, в конце концов все мы озвереем и порвем любые цепи…
Не желая расходиться, мы еще несколько раз заказывали пиво, кофе и бутерброды, но все-таки по одному, по два, наши поднимались, прощались и уходили, пока нас не осталось трое: я, Валентин и Данил.
– Пора, – сказал я наконец. – Завтра хоть и не такой уж тяжелый день, но все равно поработать придется…
– Завтра воскресенье, – напомнил Данил.
– У людей творческой профессии, – напомнил я, – выходных не бывает.
– А бывают только запои, – согласился Данил. – Валентин тоже творческий?.. Один я пролетарий…
На улице уже зажглись фонари, небо потемнело, город начал погружаться в таинственную ночную жизнь, далекую от работы и полную соблазнов.
Добравшись в переполненном вагоне метро в свой район, мы пренебрегли троллейбусом, от станции можно срезать между домами, в какой-то момент увидели, как из здания научно-исследовательского института, расположенного в центре соседнего блока застроек, вышел прилично одетый мужчина, явно слишком засидевшийся за своими микроскопами, галстук, носки и платочек уголком в нагрудном кармане подобраны идеально как в цвет, так и в полоску, модная прическа, похож на манекена из витрины модного бутика.
