– Ну… спасибо…
– Кстати, – сказал я, – я руководитель, но не партии, а пока только общества.
– Ах да, простите… Как я понял, настизм – это крайняя форма анархии?
Я замешкался с ответом, первым нашелся туповатый и обычно медлительный Данил:
– Что за хрень эта ваша анархия? Мы сами по себе! Мы самые крутые, самые-самые… понял, морда?
Журналист слабо улыбнулся.
– Начинаю понимать, – ответил он вежливо. – Спасибо за подсказку.
Я быстро посмотрел на Валентина, тот помалкивает, но взгляд его устремлен в мою сторону. Я подвигался на месте, не люблю прямых вопросов непонятного значения, сказал недовольно:
– Что вы там клеите ярлыки старого мира? Вы еще феодализм вспомните! Или ацтеков каких-нибудь в Древнем Риме.
Журналист сказал виновато:
– Да-да, что-то я туплю.
– Вот-вот, – сказал я победно, – а мы – новые!..
Теперь я посмотрел на Валентина за поддержкой, тот вставил тут же:
– И хотя наше движение насчитывает самую древнюю историю, так как еще в пещерах находят экскременты питекантропов на выходе наружу, но только теперь мы открыто выходим на авансцену истории и громко заявляем не только о своем существовании…
Он сделал паузу, а я добавил то, что уже не раз обсуждалось между нами:
– …но и о своем лидирующем положении в обществе. В праве на лидирующее! А породившие и развязавшие нам руки демократы должны, как это принято в эволюции, уйти со сцены вслед за прочими динозаврами. Или, по крайней мере, уступить все первые места. Во всем.
Он сказал настолько вежливо улыбаясь, что и Данилу понятно, парень страшится, что побьем:
– Ах, как интересно… Позвольте, наш оператор снимет вас на фоне стен с этими лозунгами?
– Снимайте, – разрешил я солидно, – потом этим фоткам цены не будет.
– Когда?
– Когда придем к власти, – заявил я гордо. – Когда весь мир честно и открыто признает, что без настизма не было бы цивилизации!
– Ого, – воскликнул он и, покосившись на оператора, снимает ли эти бесценные для истории кадры, спросил живо: – А как вы относитесь к ведущей и направляющей роли РПЦ? Сейчас в стране каждый человек обязательно определяет свое отношение!
Я напыжился, мозг работает на полных оборотах, подумал и ответил смиренно-важно:
– К сожалению, наш народ, из которого мы вышли, туп до предела и дальше своего носа не видит. Даже так называемая интеллигенция. Если бы наши попы перестали гонять с мигалками по разделительной полосе на «Мерседесах», то им бы все простили. А если бы еще и дворцы перестали строить по сто миллионов долларов, то вообще не было бы претензий к РПЦ…
Он спросил с великом интересом:
– А что еще… ах да, вы хотите сказать о счетах в швейцарских банках?
– Ну вот, – ответил я с укором. – Другого и не видите… А то, что толку от наших попов никакого, это неважно! А церковь… это основа основ!.. Разве Штаты не светская страна? По-моему, только там наука и двигается вперед на всех парах! Но там при каждом деле говорят: с нами Бог, в каждом кине бравые попы либо истребляют нечисть и вампиров, либо вообще спасают мир от дьявола! А главные киношные герои то и дело забегают в костел…
– В Штатах не костелы, – поправил корреспондент, – вообще-то они тоже есть, но у католиков, а у протестантов вроде бы только попы. Пасторы, по-ихнему.
Я отмахнулся.
– Да это по фигу. Эти шварценеггеры забегают в костелы, чтобы спросить у попов, как жить, что делать дальше, пойти грабить дальше или поступить в университет, продолжать принимать наркотики или пойти спасать пингвинов… И самый лютый злодей, рассказывая протестантскому или католическому священнику все-все-все, твердо знает, что тот его не выдаст полиции, а подскажет, как изменить жизнь. Вот это репутация! Потому мы не против попов, это мелко, мы против всей поповско-кремлевской власти в России!.. Мы не за то, чтобы попы исправились и стали себя лучше вести, мы хотим смести всю нашу церковь на фиг!
Он с радостно блестящими глазами, вот уж отыскал экстремистов из экстремистов, спросил быстро:
– А как вы относитесь к интеллигенции?
Все с напряжением ждали от меня ответа. Валентин даже дыхание задержал, опасаясь, что сморожу что-то совсем уж, я ответил достаточно солидно, я же теперь председатель:
– Интеллигенции, как ее понимают в России, вообще нет ни в одной стране! Может быть, разве что в Сомали? Но в Европе и США – интеллектуалы, ученые, философы, писатели, музыканты, художники… но нет этой плесени, что выросла из церковных книг, потому и называет себя духовной властью и всегда старается встать над всякой прочей властью, чтобы безнаказанно судить вообще всех, но не быть подсудной. Вон Чехов обижался, если его вдруг причисляли к интеллигенции: «Извините, я не интеллигент, у меня профессия есть!»
Он сказал с восторгом:
– Значит, вы и не интеллигенты… Прекрасно! А какова цель вашей организации?
– Наша цель, – ответил я медленно, – и наш девиз… выдавливать из себя сруна! На поверхность. Не прятать, а гордиться срунством, как неотъемлемой частью высокой и разветвленной культуры всего человечества. Да, местами противоречивой и неоднозначной, особенно в ее высшей и наиболее элитной части… ну, вы поняли, как и вся высокая культура, в полной мере ее могут понять только высокоодаренные и высокодуховные люди, ибо у них срунство не только в крови и в душе, но и постоянно проявляется в отношении друг друга, в то время как серые обыденные личности, вроде слесарей, за всю жизнь могут не ощутить этого могучего импульса подосрать ближнему.
Он сказал с восторгом:
– Да-да, очень интересно! Продолжайте, это прекрасный материал для передачи…
– Самые яркие, – говорил я с подъемом, – представители культуры срунства – звезды кино, шоу-бизнеса, теледебатов, телеведущие! В их домах вообще можно не планировать туалеты, все выливают друг на друга, а их дети с колыбели воспринимают эту высокую культуру, живут в ней и потому так легко входят в мир кинобизнеса, телевидения, как и дети популярных певцов или жены политических деятелей… Но они все это прикрывают туманной завесой из высокопарных слов, а мы призываем видеть все как есть, не скрывать, ибо хватит притворяться!
Зяма добавил за нашими спинами с удовольствием:
– Да-да, хватит притворяться! Наш девиз – честность.
Валентин произнел скромно:
– К речи нашего лидера позвольте добавить, что наша задача – не допускать перехода из красивых, романтичных и вольных настов в скучную ограниченность людей, которые считают себя правильными и законопослушными! А мы, вольные альбатросы морей, тигры снежных гор и ледников, хотя не видели ни моря, ни гор, ни джунглей, но только мы истинные и только мы правильные! Все остальные – ханжи и трусы. Они страшатся жить вольно и дерзко, как живем мы, настоящие насты!
