Может быть, это свойство человеческой психики — не радоваться, не осознавать сразу и полностью большие перемены к лучшему, произошедшие в жизни? Или же человечество здесь ни при чём, а все эти причуды исключительно мои?
Я медленно шёл по набережной канала Грибоедова. В угольно-чёрной воде плавало отражение Спаса-на-Крови. На деревянном мостике музыкант в потёртом вельветовом пиджаке выводил на саксофоне «Вальс-бостон».
Я вспомнил, как у меня появился первый компьютер, в подростковые мои годы, выпавшие на время перестройки. Это был обычный домашний «ZX-Spectrum» со смешным объёмом памяти, годный лишь на то, чтобы воспроизводить простенькие игры. Но для меня он являлся воплощением детских стремлений, недосягаемой мечтой. Я помню, как ходил в магазин, в котором — единственном в городе — продавался этот компьютер. Помню, как подолгу разглядывал серую коробочку с клавишами и пузатый монитор, стоившие немыслимых для ребёнка денег. Мне даже снилось по ночам, что это чудо — моё. А днями я вёл планомерную осаду родителей, убеждая их в безусловной необходимости домашнего компьютера.
И помню тот день, когда мы с отцом пришли совершать вожделенную покупку. Мечта осуществилась. Пока продавец оформлял документы и упаковывал заветный агрегат, я бродил по магазину. Я твердил себе: «Вот он, тот миг, в который исполнилась моя мечта. Что же я чувствую?» Я заглядывал в себя — и с удивлением обнаруживал лишь гулкую пустоту.
Радость была позже. И пришла она не огромной волной, смывающей всё на своём пути, а тоненькими приятными ручейками.
Может быть, то же самое происходит со мной и сейчас? Мне повезло так, как, наверное, не везло ещё никому в мире. Я столкнулся с чудом, оказался обласканным судьбой, научился творить такие вещи, о которых, будучи по натуре реалистом, ранее и не мечтал. Казалось бы, скакать надо от радости, а я бреду по осеннему городу, спокойный и печальный.
В Александровском саду дети, сняв обувь и завернув штанины, бегали у фонтана, смеясь и брызгаясь. Чинно ходили парами девушки, делая вид, что просто прогуливаются. Их намерения выдавали лишь быстрые взгляды на ворота Адмиралтейства, откуда периодически выходили подтянутые молодые курсанты.
Город жил, как и прежде. Его обитатели оставались всё такими же. И лишь я, как мне казалось, терял связь с реальностью. Мир, к которому я привык, мир, бывший таким осязаемым, незыблемым и понятным, вдруг начал терять краски и стал податлив, как пластилин. Я чувствовал, как что-то ускользает от меня, словно сон в первые мгновения пробуждения. И это не удержать. Остаётся лишь смутное ощущение потери.
«Платон всё это считает игрой», — говорил Олег в трубку, рассказывая жене о наших делах. Я случайно услышал обрывок разговора, и меня поразила обида, сквозившая в словах компаньона. Он поставил многое на меня и мои новые способности, он поверил и пошёл за мной, бросив прежнюю работу и прежнюю жизнь. А для меня всё это — что? Неужели и вправду лишь игра?
Я вышел на Невский, полный людей и потому похожий на ярмарочную площадь. Зачем-то заглянул в универмаг «Пассаж» и остановился у широкой витрины в отделе сувениров. За стеклом стояли игрушки с надписью «Привет из России» — небольшие стеклянные шары, в которых, если встряхнуть, начинал идти снег.
Я взял один из шаров и долго его рассматривал. Спросил продавщицу, нет ли у них таких же, но с тополиным пухом. Та засмеялась и сказала, что первый раз слышит об этом. Снег медленно падал на нарисованные пейзажи.
Зазвонил телефон. На экране отобразился номер Солодовникова.
— Платон, — бодрый голос Олега контрастировал со снежным мирком, живущим за стеклом, — я всё ещё у юристов, готовим документы по регистрации. Мы с тобой кое-что упустили. Как мы фирму-то называть будем?
Всё ещё держа перед глазами стеклянный шар, я ответил:
— Так и назови — «Снег».
— «Снег»? Хм… — Олег задумался. — Ну, пускай будет «Снег». Мы проверим по базе названий, если не сможем просто «Снегом» зарегистрироваться, то сделаем что-нибудь вроде «Корпорация Снег» или «Компания Снег», лады?
— Хорошо.
— И ещё. Платон, ты помнишь, что у нас сегодня назначены собеседования на секретарей? Я немного задержусь здесь, ты начни смотреть без меня.
Собеседование с кандидатами на вакантную должность — это, как правило, череда непрерывных разочарований. Ты видишь перед собой милых, в чём-то симпатичных тебе людей, ты понимаешь, что они очень хотят получить эту работу, что они стараются тебе понравиться, выделиться из общей массы. И в то же время ты раз за разом обманываешься в надеждах на то, что следующий кандидат будет как раз тем, кого ищешь.
Пожалуй, единственный раз, когда я с первых минут разговора понял, что передо мной тот, кого я искал, — это собеседование с Солодовниковым, пришедшим устраиваться в мой отдел. Остальные люди, принятые мною, были в той или иной мере компромиссными вариантами.
Я смотрел на женщину солидного уже возраста и пытался представить её на месте секретаря. Воображение беспомощно разводило руками, мол, хозяин, дай мне задачку полегче.
— Ну хорошо, — вздохнул я, — а копировальной техникой вы пользоваться умеете?
— Техникой? — Женщина теребила пакет, прижатый к груди. — Техникой я как-то не очень. У нас отец хорошо в технике разбирается.
— Понятно. А с какими программами планирования дня вы работали?
— Программами? — Она задумалась, словно что-то вспоминая. Потом обезоруживающе улыбнулась. — Скажите, пожалуйста, а разве это настолько важно, с какими программами я работала?
Я сделал удивлённое лицо, думая, как бы поскорее распрощаться с этой кандидаткой.
— Конечно, важно. Ведь нам нужен человек, который сможет планировать расписание встреч для руководителей, вести график совещаний, регистрировать контакты для менеджеров по продажам…
Женщина энергично закивала:
— Справится! Думаю, она с этим справится.
Я непонимающе поднял брови.
— Она у меня хорошая, добрая, — продолжила женщина скороговоркой. — В детстве очень работящая была, настоящая помощница. А умница какая, вы себе не представляете!
Женщина перестала терзать пакет на коленях, подскочила к двери и крикнула в коридор:
— Лидочка, доча, иди сюда! Ну иди же скорее, боже ж ты мой!
Через минуту передо мной предстала девица лет двадцати, сердито бурчавшая в ответ на реплики матери. Ярко и безвкусно накрашенное лицо девицы перекашивала недовольная гримаска.
— Я уж думал, что это вы пришли к нам устраиваться, — сказал я женщине, невольно улыбаясь.
Она смутилась:
— Нет, у меня работа есть… Нам хватает… Вот Лидочку бы ещё в люди вывести…
Я посмотрел на девушку. Она явно не горела желанием быть выведенной в люди. Вздохнув, я начал задавать вопросы заново.
Уже через несколько минут стало ясно, что подобный сотрудник мне не нужен даже даром. Из ответов Лидочки складывалось впечатление, что, придя на собеседование, она облагодетельствовала меня и мою компанию. И готова терпеть присутствие на работе за некоторое вознаграждение. При этом делать она умела немногое, а желание хоть чему-то научиться у неё отсутствовало вовсе.
