По проходу между креслами катила тележку с напитками стюардесса в сине-белой форме с ярко-красным то ли галстуком, то ли бантом на шее. Её профессионально-фальшивая улыбка вызвала во мне волну размышлений на тему того, почему в британских авиакомпаниях так любят брать на работу некрасивых стюардесс. В финских самолётах работают милые светловолосые скандинавки, в немецких — симпатичные немки, во французских — очаровательные француженки, в южноевропейских — знойно-красивые южанки. В нашем «Аэрофлоте» вообще, кажется, на работу берут только девушек модельной внешности. Может быть, в Великобритании есть закон, чтобы стюардессами становились только дурнушки? Или же это корпоративные правила?
Я рассмеялся про себя. Девушка же, заметив, что я пристально её разглядываю, расцвела лицом, послала в моём направлении несколько гораздо более искренних улыбок и даже стала немного симпатичней.
Я отказался от обширного ассортимента предложенных напитков и порылся в специальном отделении, наполненном прессой для чтения в полёте. В итоге выудил свежий номер журнала «Forbes», на обложке которого красовалась моя фотография в обрамлении заголовка «Platon Kolpin: I just sell snow».
Немецкий журналист, работающий на американский журнал и берущий интервью у российского бизнесмена после конференции, проходящей в сингапурском отеле, — это забавно уже само по себе. Когда же этот журналист оказался у меня в номере, я не смог сдержать улыбки. Маркус Кугель, как он представился, был более всего похож на огромную картофелину с глазками-угольками, массивным носом и жёсткой щёточкой нелепо растопыренных усов; картофелину, которую по какому-то недоразумению засунули в тесный деловой костюм и снабдили коммуникатором, цифровым диктофоном, а также, на всякий случай, блокнотом и ручкой.
Первые несколько минут мы пытались объясняться на русском языке, однако, не в силах понять, что он имеет в виду под несколько раз повторённым словом «траншкрибовать», я взмолился о переходе на английский. К счастью, этот язык Маркус знал гораздо лучше.
— Мистер Колпин, — сказал он после того, как включил диктофон и приготовил блокнот, — первый мой вопрос очень прост. Кто вы?
Я вопросительно посмотрел на журналиста:
— То есть?
Маркус улыбнулся, отчего форма его усов приобрела очертания замысловатой геометрической фигуры:
— Я имею в виду, как бы вы себя описали, о себе рассказали. Помните, одно время был популярен вопрос про вашего бывшего президента «Кто такой мистер Путин»? А я хочу, чтобы вы ответили, кто такой мистер Колпин. Нашим читателям будет интересно знать вашу собственную формулировку.
— Кто я такой? — Я задумчиво потёр подбородок и поднял глаза вверх. — Ну хорошо, напишите так: я просто продаю снег.
— Отлично, — Маркус сделал быструю пометку в блокноте. — Ещё пару лет назад продавать снег было весьма нетривиальным занятием. Как вы пришли к пониманию того, что снег тоже может быть товаром?
— Вы знаете, в России есть поговорка о жадном человеке: «У него зимой снега не выпросишь», — я помолчал, чтобы удостовериться, что мой собеседник правильно понял смысл идиомы. — Иными словами, в нашей стране продажа снега воспринимается как нонсенс, нечто, лишённое логики. Наверное, это меня и привлекло. Кажущуюся абсурдность такой идеи я воспринял как вызов, брошенный мне. И начал думать, подключив к этому своего партнёра, как превратить продажу снега в бизнес, приносящий реальный доход.
— И всего за три года вы создали не только прибыльное дело, но и огромную международную корпорацию «Sneg Incorporated». Такого рекордного роста не испытывали за последние сто лет даже компании в сфере высоких технологий. Как вам это удалось? В чём секрет?
Хороший вопрос. Не рассказывать же ему о моих сверхспособностях? Я снова потёр подбородок и стал думать, не закончить ли мне интервью, сославшись на усталость, болезнь или завтрашний утренний рейс. Перед глазами, однако, всплыл образ Славы Лунева, нашего PR-директора. Воображаемый Слава строго посмотрел на меня и укоризненно покачал головой. Я тяжко вздохнул, изобразил на лице улыбку и ответил:
— Наверное, мне просто повезло. Бывает же так — никаких секретов, простое везение.
Журналист покивал, строча в блокноте. В отличие от монументально-бесформенной внешности, почерк Маркуса был мелким и аккуратным. Казалось, что он не пишет, а быстро-быстро нанизывает на ниточку крохотные бисеринки.
— Мистер Колпин, сегодня я посетил один из ваших снежных парков, здесь, в Сингапуре. Я видел, какими глазами на всё это смотрят местные дети, впервые в жизни увидевшие снег. И если раньше я думал: что такого в них, этих снежных парках, то теперь я начинаю понимать вашу идею.
— Да, вы правы, — я немного оживился. Рассказывать о работе мне нравилось гораздо больше, чем отвечать на скользкие вопросы на тему моего везения. — В мире очень много регионов, где люди — не только дети, но и взрослые — ни разу не видели снега. Мне показалось это несправедливым. Идея очень проста, как вы сами убедились, — огромное замкнутое пространство, в котором генерируется обычный снежный пейзаж — точно такой же, как видят каждую зиму, например, жители России. И в этом пространстве посетителям доступны самые разнообразные зимние развлечения — катание на лыжах, санях, коньках; детские забавы — снежные городки, горки, ледяные домики и пещеры. Плюс два раза в день проходят снежные шоу — большие игры, организованные по особым сценариям, в которые вовлекаются все гости снежного парка.
— У вас уже создана целая сеть подобных парков?
— Сейчас наши парки работают в Юго-Восточной Азии — Сингапуре, Гонконге, Таиланде, Тайване. Уже четвёртый парк открывается в Китае. Активно развиваемся в Индии, скоро попробуем стартовать в Японии, в Токио. Конечно, большая сеть на Ближнем Востоке — Саудовская Аравия, Кувейт, Эмираты — там это очень популярно. В Бразилии у нас работают два снежных парка, во Флориде недавно открылись. В Южной Африке. Вообще, Африку планируем всю охватить, но это, скорее, будет больше имиджевый или благотворительный проект — платёжеспособный спрос там не очень велик.
— Жалоб у ваших посетителей не было? Всё-таки вы строите парки в местах, где снега никто не видел. Нет ли случаев переохлаждения, обморожения?
Я усмехнулся:
— Вы знаете, я родом из Сибири. Если вы там кому-нибудь скажете, что можно переохладиться при той температуре, которую мы поддерживаем в парках, вас просто не поймут. Каждый посетитель берёт напрокат спортивную зимнюю одежду, все находятся в постоянном движении, так что замёрзнуть у нас невозможно. Кроме того, внутри работает целый штат людей, которые следят за безопасностью гостей.
— Понятно, — Маркус был доволен, что удалось меня разговорить. — Мистер Колпин, львиную долю доходов «Снег Инкорпорейтед» получает от пищевой промышленности. В чём секрет популярности вашего фруктового снега?
Я встал и подошёл к бару-холодильнику, раскрыл его. Пробежал взглядом многочисленные бутылки спиртного и прохладительных напитков, нашёл дверку морозильного отделения. Оно, естественно, было заполнено упаковками фруктового снега, лишь в уголке притулились два брикетика классического мороженого.
