В целом альбомы дали немного. Старинные фотографии всегда похожи одна на другую. Красивые люди с благородными лицами и сложными причёсками.
Надо сказать, что в процессе своих изысканий я ни на секунду не забывал о конечной цели — избавления дома от призрака. И ещё: меня постоянно тянуло в комнату Маргарет (или Джейн?), чтобы «поговорить» с ней ещё. Но я оттягивал этот момент, потому что хотел подойти к «беседе» во всеоружии. На третий день вечером я, наконец-то, вернулся в комнату. Надо сказать, что все три дня мисс Карпентер меня нисколько не беспокоила и не интересовалась моими успехами. То ли она действительно слепо мне доверяла, то ли послеживала тайком, чтобы убедиться, не прохлаждаюсь ли я за её счёт.
* * *
Первым делом нужно было выработать стиль общения с призраком. С учётом того, что молодость Джейн (впрочем, зрелости у неё не было как таковой) пришлась на начало века, когда ещё не испарилось окончательно благородство Викторианской эпохи, я принял за правило обращаться к ней вежливо и нежно, как восхищённый поклонник — к юной леди. В какой-то мере я и был поклонником, а она — юной леди. Правда, нас разделяло семьдесят лет.
«Милая Джейн, здравствуйте!» — поприветствовал я призрака. Прежде чем пришёл ответ, я написал приветствие четырежды. А на пятый раз рука вывела «Здравствуйте» совершенно другим почерком.
Я оторвал руку от бумаги и задал первый из запланированных вопросов.
«Сколько вам лет, Джейн?»
Через некоторое время я получил ответ: «Мне девятнадцать». В дальнейшем я не буду подробно описывать процесс получения каждого ответа, а представлю наш «разговор» в виде обычного диалога.
«Вы замужем?» — «Да, я замужем, но… не совсем». — «Как это? Вы помолвлены? У вас есть возлюбленный?» — «Это нескромный вопрос, но я отвечу вам. Да, есть». — «Комната, если пройти прямо по коридору, а потом свернуть налево — это ваша комната?» — «Да». — «А в какой комнате жила Маргарет?» — «Тоже в этой». — «Вы жили вместе?» — «Да, до некоторых пор».
После этого ответа я осмотрел комнату. Дом был достаточно просторен, чтобы каждая девушка могла получить по комнате. Вероятно, они жили вместе, пока были маленькие?
«Вы не всегда жили в одной комнате с Маргарет?» — «Нет».
Это уже было прогрессом.
«Когда вы начали жить вместе с Маргарет?» — «Когда переехали в дом». — «А когда прекратили?» — «Когда нам исполнилось шестнадцать. Маргарет уехала в город, а когда она приезжала, жила отдельно от меня».
Ага. Значит, примерно с 1910 по 1914 год они жили в этой комнате.
«А Маргарет уехала в Бокс Элдер?» — «Нет, в Рапид-Сити». — «Что она там делала?» — «Училась в пансионе для девочек. Я тоже хотела, но мне было нельзя…»— «Почему, Джейн?»
На последний вопрос я не получил ответа. Джейн замолчала. Никакие попытки снова «разбудить» её не приводили к успеху.
Опять же, хочу заметить, что наш «диалог» длился немного дольше; некоторые вопросы я задавал по несколько раз в различных формулировках.
Вечером, уже после ужина, мы с Селеной сидели в гостиной. Горел камин, трещали поленья, Селена вязала. Именно тогда она впервые меня спросила, как мои успехи.
«Это призрак Джейн, а не Маргарет», — ответил я. «Я так и думала». — «Почему же вы сказали мне, что это ваша бабушка?» — «Я не знала толком. Поэтому сказала так».
Мы помолчали.
«Селена, может, вы знаете… — начал я. — Почему Джейн по достижении шестнадцатилетия не отправилась учиться в город?»
«Нет, — покачала Селена головой. — Я вообще почти ничего не знаю о Джейн. Бабушка училась в пансионе в Рапид-Сити, потом вышла замуж за молодого человека из города, родила маму. А Джейн… Не знаю. К моменту свадьбы бабушки она была уже мертва».
«Спасибо, Селена».
Впрочем, толку от её слов было немного.
Новый прорыв в расследовании произошёл на следующий день, когда я начал обыскивать комнату Джейн. Мать и отец Селены никогда и ничего не трогали в комнате Джейн. Селене они всегда говорили, что это комната Маргарет. Судя по всему, комната служила семье чем-то вроде алтаря. Она была неприкосновенна. Правда, в каком году «заморозили» комнату, я понять не смог. Может, до рождения Селены, а может, и после. Но я понадеялся на то, что найду при обыске что-нибудь интересное — и не ошибся.
В комнате было два шкафа — старинных, начала века. Открывались они со скрипом, с них сыпалась вековая пыль. В одном шкафу были платья. Сложно сказать, кому они принадлежали — я не слишком-то разбираюсь в фасонах полувековой давности. Но, вероятнее всего, близнецам.
Второй шкаф имел ряд ящиков. Я последовательно выдвигал один за другим. Там было старинное нижнее бельё, несколько опасных бритв и немецкая машинка для их заточки, зеркальце, какие-то безделушки и недорогие украшения. Я предположил, что более ценные вещи у девушек тоже наличествовали, но впоследствии они «переехали» из этой комнаты в более удобное для хранения место. Наконец, в самом нижнем ящике я нашёл плоскую деревянную шкатулку. Внутри оказались бумаги.
Это были счета от врачей, причём в качестве пациента везде проходила Джейн Честертон. Мне стало интересно, и я начал разбираться, чем же болела девушка. И буквально через несколько минут выяснил: полиомиелитом. Надо сказать, что вирус полиомиелита впервые выделили в 1908 году (это я позже посмотрел в энциклопедии), а вакцину и вовсе создали в середине века. Конец XIX — начало XX века ознаменовались эпидемическим всплеском полиомиелита во всём мире — судя по всему, под этот всплеск и попала Джейн Честертон.
Из многочисленных счетов, рецептов, выписок и рекомендаций я составил себе более или менее полную картину болезни девушки. Выше пояса она была совершенно нормальной. Даже выше коленей. А вот ноги ниже коленей были ослаблены и отчасти деформированы. Судя по записям, в детстве девочка вообще не могла ходить, а потом научилась — с помощью специальных поддерживающих приспособлений (там были и чеки на их приобретение). Но всё-таки большую часть времени она проводила в кровати.
В тот же день я снова беседовал с Селеной.
«Вы знали, что Джейн страдала от полиомиелита?» — спросил я.
«Нет», — она покачала головой.
«А в доме никогда не было инвалидного кресла?»
«Нет».
Инвалидное кресло не фигурировало и на фотографиях. И вообще никаких приспособлений видно не было. Я сделал из этого логичный вывод: молодая красивая девушка совершенно не хотела афишировать для возможных потомков свой недуг. Зато я понял, почему на многих фотографиях одна близняшка стоит, а вторая — сидит. Стояла всегда, конечно, Маргарет.
В какой-то мере болезнь могла стать объяснением таинственной смерти Джейн. Может, она поскользнулась, выбираясь, ударилась головой. Скорее всего, девятнадцатилетней девушке уже никто не помогал мыться…
Вечером я снова занялся спиритизмом. Диалог наш с Джейн выглядел примерно следующим образом:
