Он все-таки развернулся и пошел прочь. Собака, косясь на
меня, побрела за ним следом, молодой чуть задержался и улыбнулся мне. Я
скривилась, потом потерла лицо руками, жалея, что меня разбудили в такую рань.
Теперь вряд ли уснешь. Поднялась и, прихватив рюкзак, направилась к автомату с
кофе, выгребая из карманов мелочь. Менты удалились на почтительное расстояние,
но старший в мою сторону поглядывал.
– Чего привязались, – проворчала я в досаде,
выпила кофе, жидкий, без вкуса и запаха. И побрела в туалет. Умылась холодной
водой, вытерла лицо салфеткой, присмотрелась к своему отражению в зеркале.
Физиономия совершенно несчастная. Вздохнув, я вернулась в зал. Сунула рюкзак
под голову и попыталась уснуть, зная, что ничего из этого не выйдет.
Я лежала, разглядывая потолок и выжидая время. В 6.40
придется отсюда сматываться, неизвестно, когда у ментов заканчивается смена, а
мозолить им глаза ни к чему.
Через полтора часа в зале наметилось движение. Парни у стены
напротив проснулись и побрели на улицу, возле касс выстроилась очередь, народ
постепенно прибывал. Я даже решила, что спешить не стоит, пока не заметила, что
в зале вновь появились менты с собакой. Торопливо направилась к кассам и
пристроилась в хвосте очереди. Старший, проходя мимо, посмотрел внимательно, а
я попыталась понять, чем ему так не угодила, но мозги с утра были
неповоротливы, и на ум ничего стоящего так и не пришло.
Дождавшись, когда они пройдут мимо, я прошмыгнула к выходу,
оказалась на привокзальной площади, огляделась и, закинув рюкзак за спину,
побрела к остановке троллейбуса. Возле ближайшей витрины чуть сбавила шаг,
разглядывая свое отражение. Короткая юбка в клетку, черные колготки, кроссовки,
помятая ветровка. Темные волосы в беспорядке падают на плечи и выглядят
неряшливо.
– Красотка, – с усмешкой сказала я, покачала
головой и добавила: – Полное дерьмо.
Весь день я болталась по городу. Местные
достопримечательности были мне неинтересны, я бы предпочла хорошенько
выспаться, вытянув ноги и имея под головой подушку, а не рюкзак. Но об этом
оставалось только мечтать. И я накручивала километр за километром, потом долго
сидела на скамейке в парке, прикидывая, стоит подремать или нет. Решила, что не
стоит, и побрела дальше.
Часам к шести вечера я почувствовала настоятельную
потребность что-нибудь съесть, пересчитала наличность, вздохнула и подумала,
что воздержание пойдет мне на пользу. Минут через десять мой взгляд уперся в
вывеску «Кафе-бар», чуть ниже было название кафе – «Гавана». В животе заурчало,
и я поняла: хотя бы чашку кофе следует выпить, и направилась к дверям.
Кафе представляло собой довольно большое помещение с
невысокой деревянной перегородкой, делившей его на две неравные части: слева
столики на четверых, справа стойка бара, рядом с баром высокие столы, но без
стульев. Народу было немного, только три стола заняты. Возле ближайшего стояли
двое вихрастых парней и не спеша о чем-то разговаривали, еще один посетитель
сидел за стойкой с кружкой пива, погруженный в глубочайшие размышления. Стены
кафе были завешаны красными флагами с портретами Че и Фиделя, фотографиями и
плакатами с видами Гаваны. Фотографий с Че было множество: в берете и без
головного убора, с сигарой и без нее. В общем, здесь были собраны все возможные
снимки команданте. Свободного пространства на стенах не осталось. На
перегородке висели сразу три плаката с его изображением и надписью «Hasta la
viktoria sempre».
Вдоволь на все это наглядевшись, я направилась к стойке
бара. Никто из посетителей не обратил на меня внимания, а вот бармен посмотрел
с любопытством, впрочем, ему к посетителям положено проявлять интерес. Под его
взглядом я взгромоздилась на высокий и весьма неудобный табурет и
поздоровалась. Он кивнул в ответ, а я спросила:
– Кофе можно?
– Конечно. Тебе какой?
Парень мог бы быть и повежливее, но заострять внимание на
местоимении «тебе» я не стала, только поинтересовалась:
– Эспрессо сколько стоит?
Бармен ответил. Первым моим побуждением было подняться и
уйти, но на улице начал моросить дождь, и я обреченно кивнула.
Через минуту я получила свой кофе и сделала первый глоток,
стараясь продлить блаженство. Может, потому, что посетители не очень ему
докучали, бармен то и дело поглядывал на меня, пару раз улыбнулся. На вид ему
было лет двадцать пять. Невысокий, довольно худой, с невыразительной
физиономией, он был одет в джинсы и водолазку. Длинные светлые волосы собраны в
хвост, черный берет со звездочкой лихо заломлен на одно ухо. В целом парень
выглядел законченным придурком. Я подумала, что тоже не подарок, и нерешительно
улыбнулась, когда он ко мне в очередной раз приблизился.
– Впервые здесь? – спросил бармен.
Я кивнула, огляделась и спросила тихо:
– А че у вас тут знамена красные? Типа, все еще в
Союзе?
– Ты название кафе видела? – усмехнулся он.
– Ну…
– А про Че Гевару что-нибудь знаешь?
– Ну… у меня футболка есть с его фоткой.
– Футболка… – передразнил бармен.
– Мне-то что, – разозлилась я. – Ваши стены,
чего хотите, то и вешайте.
– Ладно, не обижайся, – засмеялся он. – Че –
один из лидеров кубинской революции. Человек-легенда. Тусуются здесь в основном
те, кто считает его героем.
Я хмыкнула и, не удержавшись, заметила:
– Чашка кофе у вас чумовых денег стоит, тоже мне
революционеры.
Он опять засмеялся, кивнул, вроде бы соглашаясь со мной, и
на некоторое время оставил меня в покое, потом снова возник рядом.
– Еще кофе?
– Нет, спасибо.
– Ты кого-то ждешь? – продолжал он расспросы.
– Нет, – ответила я.
– А чего тогда сидишь?
– Нельзя, что ли? – фыркнула я.
– Сиди на здоровье, я так спросил, из любопытства.
– Да мне особо некуда идти, – вздохнула я.
– В каком смысле?
– Слушай, – перегнувшись к нему, тихо заговорила
я. – Мне бы комнату снять подешевле. Никто из знакомых не сдает?
Он покачал головой.
– Ты приезжая, что ли?
– Ну… комната нужна и работа.
– Откуда приехала?
– Издалека.
– А чего там не жилось?
– Я тебя про комнату спросила, – начала злиться я.
Парень разглядывал меня не меньше минуты.
