Датчики зафиксировали работу установок стасиса! Необычная конфигурация! Нестабильная! Энергетическая матрица то появляется, то исчезает! Это крайне опасно!
«Проклятые хомо! – Эшор сориентировался по карте, понял, где именно происходит встревожившее его явление. – Они не понимают, с чем экспериментируют! Давно пора остановить их!»
Сигнатура стасиса внезапно исчезла с экранов.
Эшранг приподнял перепончатые крылья, издал гневный шипящий звук.
Подчиняясь его приказу, атлак плавно изменили курс.
Облачность над горами вела себя странно. Она медленно закручивалась, принимая вид исполинской воронки!
«Хомо! Они сведут на нет все мои усилия! – гневно подумал эшранг. – Ударить по ним? Остановить? Нет. Только не сейчас… – Он страстно желал уничтожить поселение людей, но грозное, набирающее силу атмосферное явление отрезвило его. – Слишком опасно. Да и экипаж на борту неполный. Я не могу так рисковать».
Старый эшранг повел себя осторожно. «Поселением хомо займутся другие корабли…» – подумал он, но судьба распорядилась по-своему.
Внезапный шквалистый ветер налетел порывом, за считаные секунды набрал силу урагана. Планетарные двигатели атлака, работающие на принципе антигравитационной тяги, не смогли противостоять внезапному, сокрушительному удару стихии – корабль сбило с курса, подхватило, будто щепку, понесло по сужающейся спирали к эпицентру необъяснимого катаклизма.
* * *
Контролировать время – не дерзновенная ли задача?
Стременков напряженно работал. Его рассудок находился сейчас на прямой связи с главной системой комплекса, созданного внутри скал, в границах измененного темпорального потока.
– Перезагрузка идет успешно! – Его голос выдавал уже не волнение, а нечто гораздо более сильное. Все трепетало внутри.
Родион Бутов отошел в сторону. Он вел себя настороженно, постоянно опрашивал стационарные устройства слежения, расположенные среди окрестных скал.
Эшранги и хонди не дремлют. Их, как магнитом, тянет сюда, и лишь яростная мощь непогоды до сих пор сдерживала чужих, не позволяя предпринять широкомасштабные боевые действия.
Вроде бы все спокойно.
– Егор? – Он подошел к другу.
Тот безучастно смотрел вдаль.
Его душа и разум окончательно окаменели. Он ненавидел хондийский крейсер, ненавидел людей, живущих на борту, уже не нес, а надрывно тащил свое бремя, понимал, что погибает, но ничего не мог изменить. Успехи в имплантации минимальные, добровольцев больше нет, участь погибших в лабораториях Метелина отрезвила остальных.
Единственная надежда, что еще тлела в душе – сегодняшний день.
Машины.
Техносфера.
Егор иногда украдкой позволял себе мечтать.
– Что хотел? – Он повернул голову, окатил Родиона ледяным взглядом.
– Метелин тебя искал накануне. Он вроде бы синтезировал антитоксин.
– Испытания провел?
– Не знаю, – Родион пожал плечами. – Но выглядел радостным.
– Зайду, – пообещал Егор и вновь отвернулся.
* * *
Глухо взвыли механизмы.
Ощутимая вибрация прокатилась по скалам. Два вездехода внезапно возобновили работу: один начал опускать кузов, второй вырулил на площадку.
– Система в действии. – Павел теперь говорил монотонно, его разум полностью погрузился в пучину прямого нейросенсорного контакта с управляющими модулями внутрискального комплекса.
– Паша, ответь по-человечески: все успешно?! – Малехов неотрывно смотрел на огромные, слегка покачивающиеся в поле антигравитации платформы.
– Данные еще поступают. Коэффициент ускорения времени составил девять целых и семь десятых!
– То есть там, в шахтах, прошло почти пятнадцать лет?!
– Да!
У Малехова перехватило дыхание.
Пять грузовых платформ внезапно пошли вниз, над зевами гравилифтов морось дождя закрутило небольшими смерчами.
Среди скал, до этого находившихся в поле измененного времени, вдруг началось движение. Открывались десятки закамуфлированных люков – машины, скрывающиеся в недрах комплекса, успешно приступили к отработке программ, начали испытание одной из созданных ими установок!
Пламя реактивных двигателей озарило верхнее плоскогорье. Сотни метеорологических ракет ушли в клубящиеся небеса, разорвались среди густой облачности и вдруг… лохматые, низкие, свинцово-серые тучи на глазах у людей начали видоизменяться!
Небеса стремительно потемнели, внезапно начался ливень, но он продолжался всего минуту, затем облачность расступилась, солнечные лучи брызнули сквозь образовавшиеся прорехи!
Залп. Еще один. И еще…
Облака таяли, а над плоскогорьем стремительно формировался участок чистого неба!
Система внутрискального комплекса приступила к серии экспериментов по управлению климатом!
* * *
Ярко светило солнце.
Над горами висела туманная дымка, но клокастые тучи теперь кружили в отдалении, не в силах прорваться к плато. Исполинская воронка образовалась в небесах, вокруг били молнии, хлестал ливень, из глубин ущелий слышался рев воды, а здесь, в эпицентре искусственно сформированного атмосферного явления, ласковые солнечные лучи озарили скалы, заставляя пар клубиться над ними!
Павел Стременков отключился от сети.
– Какая красота!.. – он осмотрелся, запрокинул голову, испытывая чувство потрясения, эйфории. Лазурные небеса казались бездонными, резко кружилась голова, глаза, привычные к искусственному освещению, слепли.
Грузовые лифты подняли на поверхность первую партию тяжелых планетопреобразующих машин.
Огромные роботизированные комплексы один за другим съезжали по аппарелям и тут же приступали к исполнению программ, начиная работы по расчистке. Мощные бульдозерные ножи снимали слой песка, щебня и камней, скопившийся на улицах, подле руин обветшавших зданий. Машины двигались ровным строем, оставляя за собой очищенное пространство. В воздухе маневрировали остроугольные сегменты. Беззвучно и точно они стыковались друг с другом, формируя грузовую платформу, оснащенную генераторами антигравитационной тяги.
– Мы победили?! – Малехов хлопнул Павла по плечу. – Мы победили!
– Спешишь, Роман Степанович, – Стременков, несмотря на душевный подъем, мыслил трезво. – Мы получили передышку, возможность выйти на поверхность и закрепиться тут. Жизнь еще не вернулась. Температура по-прежнему растет, а никто из планетологов так и не смог объяснить, откуда Пандора получает дополнительную энергию? Я бы не назвал перспективы радужными.
– Паша, ты, как всегда, пессимистичен! – упрекнул его Малехов. – Такая победа, настоящий прорыв, а ты…
