– Сколько?
– До обреза звёздного кольца приблизительно пять миллионов световых лет.
– Десять! – возразил Шапиро. – Если не больше.
– По оценке бортовых…
– К чёрту их оценки! Надо идти вперёд поелику возможно и анализировать изменение параметров среды, потоков излучений и мерности пространства.
– Клиф, расчёт «струны» на пять кубов.
– Принял.
– Я считал вас более решительным человеком, – разочарованно проворчал Шапиро.
– А вы бедовый! – восхитился Терёшин. – Любите шампанское?
– При чём тут шампанское? – не понял физик.
– Существует поговорка: кто не рискует, тот не пьёт шампанское.
– Я предпочитаю водку.
– Не все, кто рискует, успевают дожить до момента, когда можно пить шампанское, – назидательно проговорил Иванов. – Да и водку тоже.
Терёшин засмеялся. Интерком донёс смешки остальных членов экипажа.
– И это лучшие представители молодёжи, – горько вздохнул Шапиро. – А, Исфандияр?
Засмеялись все.
– Готов, – доложил инк.
– Артур!
– Вводные получил, – отозвался первый пилот. – Готовность десять!
Через десять секунд корабль прыгнул…
Кольцо из двух десятков красных гигантских звёзд, окружавшее «дыру» в пространстве, которая всасывала «тёмный поток», приблизилось.
Привычно сориентировались, провели контроль функционирования систем, проанализировали собранные Клиффордом показания датчиков, измерителей и фиксаторов полей и излучений.
Стали видны «полярные сияния», как назвала Вероника Солнышко вспыхивающие внутри кольца на фоне мрачной темноты красивые ажурные вуали жемчужного света.
Шапиро объяснил этот эффект взаимодействием континуумов местного космоса и того, что прятался за «дырой», принадлежащего «той стороне».
Сила, воздействующая на спейсер, увеличилась на порядок, и для того, чтобы «Ра» не сносило в горловину «дыры», надо было постоянно корректировать двигателем его положение в космосе.
Клиффорд, изучавший ближайшую к кораблю звезду класса М, превосходящую Солнце по размерам на два порядка
[22]
, первым обнаружил нечто, названное им «колючкой».
Это была тоненькая былиночка, действительно похожая с большого расстояния на застрявшую в теле звезды колючку. Но когда компьютер обработал изображение, стало ясно, что «колючка» тянется гораздо дальше в космос, по направлению к соседней звезде, исчезая в темноте пространства.
Шапиро возбудился, потребовал сделать бросок к звезде.
Маккена тоже заинтересовался феноменом и дал распоряжение Клиффорду подойти к звезде ближе.
Прыгнули, вышли из «струны» в трёхстах миллионах километров от красного гиганта, покрытого чёрными пятнами и оспинами магнитных воронок и «рвами» более холодных областей поверхности звезды.
Инк выдал изображение «колючки».
В рубке наступила полная тишина.
«Колючка» представляла собой… такую же шипастую ферму, какая соединяла звёзды Оси Зла в Омеге Кентавра!
– Они! – мрачно проговорил Шапиро. – Я предполагал нечто подобное.
– Разве такое… возможно?! – с лёгкой дрожью в голосе спросила Вероника.
– Мы это видели, – подтвердил Иванов. – С нами ходили эксперты, они определили материал ферм, соединяющих звёзды, как фрактальную вакуумную кристаллизацию.
– Один из этих экспертов до сих пор с нами, – заметил Терёшин. – Он может подтвердить.
– Правда? – удивилась Вероника.
– Роза Линдсей.
– Ой, простите!
– И меня тоже, – добавил Шапиро с досадой. – Всё время забываю, что вы тоже астрофизик. Что скажете, Роза?
– Трудно сказать что-либо определённое, – с неохотой ответила женщина. – Образование действительно визуально неотличимо от фермы, соединявшей звёзды Оси Зла. Мы исследовали сей феномен, однако не могли определить ни одного физического параметра. Температура материала – абсолютный ноль, плотность не измеряется, масса тоже нулевая, полей вблизи никаких. Разве что концентрация позитронов увеличена, да мерность колеблется в пределах двух-трёх процентов. Вот мы и предположили, что ферма – результат «вымерзания» иных физических законов.
– Надо подойти ближе.
– Всеволод, вы нас всех заколебали своим «подойти ближе», – извиняющимся тоном сказал Бодха. – Я бы посоветовал лучше зайти с другой стороны кольца и посмотреть, что там.
– Это мы ещё успеем сделать. Надо же записать характеристики фермы? – хмыкнул Шапиро. – Я для себя стараюсь, что ли? Нам потом тоже придётся делать определённые выводы. Рудольф, я не прав?
Маккена молчал, думал, взвешивал решение. Выполнять рекомендации физика не хотелось, но он был прав, другого такого случая изучить удивительное сооружение – как факт присутствия в родной Метагалактике изделий чужих разумных существ – могло не представиться.
– Идём на сближение. Готовность «три глаза»! Клиф?
– Весь внимание.
– Я в работе! Прыжок на двести!
– Принял.
– Артур, подстраховка!
– Принял.
– Пошли!
Звёздная картина смазалась перед глазами… и восстановилась вновь.
Слева выросла огненная стена с медленно всплывающими над ней более тёмными волокнами и смерчами протуберанцев.
Из стены торчала тонкая чёрная спица, уходящая вправо в темноту пространства. Клиффорд дал вариацию увеличения изображения, и спица превратилась в сложную, кристаллическую, ажурно-ветвистую, колючую ферму, созданную «из ничего» – из вакуума неизвестным способом.
– Ислим маххари иль Аллах! – выдохнул Исфандияр Бодха.
– Эт точно! – хохотнул Шапиро. – Вы когда-нибудь мечтали увидеть подобное чудо света?
– Не отвлекайтесь, – сказал Маккена. – Мне нужны ваши рекомендации по использованию «любопытников», их у нас всего пять.
Речь шла об исследовательских зондах.
– Надо подойти…
– Ближе! – со смехом подхватил Терёшин.
– Вячеслав!
– Уже молчу.
– Предлагаю подойти ближе к ферме, – не обратил Шапиро внимания на реплику пилота. – Сделаем замеры, оставим модуль. Потом надо осмотреть пару ближайших звёзд кольца, поставить маяки. А после этого надо бы махнуть на ту сторону.
– Исфандияр?
– Я тоже так считаю, и ещё хотелось бы запустить зонд вдоль фермы.
– Правильно, – одобрил решение коллеги Шапиро.
