– Космолёт?!
– Посмотрите внимательно! Это неземной космолёт! У нас никогда не было машин таких форм. А больше здесь некому появляться. Они, как и мы, пришли посмотреть на Ось и наткнулись на острый шип «можжевельника»!
– Почему?
– Откуда я знаю? Может, не снизили вовремя скорость, может, их сбила пляска молний. А возможно, корабль вели автоматы.
– Автоматы, как правило, реагируют быстрее людей.
– Я просто перечисляю варианты.
– Надо срочно вызвать сюда остальных!
– Связи нет, нас не слышат.
– Но им, возможно, нужна помощь!
– Кому?
– Экипажу этого «моллюска».
– Корабль пробит от носа до кормы! Наверняка все погибли. К тому же он мог просидеть здесь «на игле» сотни лет.
– Всё равно надо проверить.
Пилот помедлил, продолжая вызывать спейсер, но ответа не получил.
– Хорошо, попробуем подойти вплотную.
«Голем» двинулся к «ракушке моллюска», ощупывая её лучом прожектора. Стало видно, что чужой корабль примерно такой же величины, что и земной спейсер. Вблизи в его грязно-зелёно-коричневом корпусе открылись какие-то ниши, выбоины и вмятины, что позволяло точней определить возраст корабля. Ему и в самом деле было много лет.
– Я же говорил… – начал пилот.
– Там дыра пониже, у кормы, – перебила его Роза. – Попробуй пройти внутрь.
Вацлав хотел возразить, но прикусил язык: экспертша могла неправильно его понять, обвинить в трусости. Он же всего-навсего выполнял пункт СРАМ-инструкции.
«Голем» подошёл вплотную к спиралевидной горе «моллюска», осторожно проник в десятиметровый пролом в нижней трубе «раковины». Прожектор высветил какие-то сложные геометрические изгибы внутренних переборок, пятна изморози на стенах помещения, ноздреватые глыбы льда. Открылся проход внутрь корабля, похожий на глотку кита.
– Запроси их.
Пилот послушно включил рацию:
– Есть тут кто живой? Проснитесь! Ответьте! Или хотя бы покажитесь.
Ответом ему была мёртвая тишина.
Вацлав помигал прожекторами, постучал лапой манипулятора в стену помещения, вызвал хозяев ещё раз. Но корабль чужаков был заполнен вакуумом, воздух из него весь вышел, и отвечать землянам никто не спешил.
– Корабль мёртв, – пробормотал Вацлав. – Никого мы здесь не найдём.
– Может быть, пройдём дальше в «кокосах»? – предложила Роза.
– Не вижу смысла! – отрезал Вацлав. – Доложим командиру, пусть решает.
– Хорошо, – согласилась женщина, добавила после короткой паузы: – Скорее всего они были жителями океана.
– Почему?
– Пятна изморози на стенах – это лёд. Вон те наросты внизу и вверху – тоже лёд. Корабль был заполнен водой. Да и форма его уж больно специфична.
– Может быть, – осторожно сказал Вацлав. – Хотя это уже не имеет никакого значения. Космолёт торчит здесь давно. Все эти дырки в его корпусе проела аннигиляция.
Пилот выключил прожектор, и стало видно слабое звёздчатое мерцание краёв пролома – в большей части и стенок помещения. Возникающие в вакууме вблизи «можжевельника» антипротоны аннигилировали с веществом корабля, вспыхивали звёздочками и продолжали разъедать корпус корабля, потерявший защиту.
– Уходим. Командир может послать за нами второй «голем».
– Хорошо, возвращаемся, – согласилась разочарованная женщина.
Аппарат выбрался из отсека разбитого корабля, развернулся, ощупывая лучом прожектора нависающие со всех сторон «ветви можжевельника», будто надеясь увидеть живых обитателей космолёта, потом двинулся обратно, в точности повторяя все эволюции прежнего курса.
Через час они всплыли над верхней «лопастью снежинки» и сразу услышали голос второго пилота «Ра», вызывающего разведчиков.
– Здесь мы, всё в порядке, – отозвался пилот. – Связи не было, как в могиле. Мы обнаружили корабль.
Стало тихо.
Потом Маккена сказал:
– Наш?
– Нет, чужой. У него моллюскообразная форма, как у домика улитки, разве что чуть посложней. Внутри пусто. Экипаж скорее всего давным-давно мёртв. Хотя времени на детальное обследование у нас не было.
– Возвращайтесь.
– Интересно, чего они такие недовольные? – вполголоса проговорил Вацлав, обращаясь к Розе.
Та не ответила.
На борту стало известно, что «струнная» рация космолёта вышла из строя окончательно. Ни основной, ни резервный блоки комплекса не работали. Теперь «Ра» не мог ни посоветоваться с базой, ни даже просто сообщить руководству Управления контрразведки о своих открытиях.
* * *
Сутки Успенский, бортинженер корабля Иванов и Тихий пытались разобраться в причинах отказа связь-комплекса. Потом инконик жестом вызвал Маккену в кают-компанию.
– Не поверите, командир…
– Говори, – сдвинул брови к переносице Маккена.
– Я думаю, аппаратуру поразил вирус.
Лицо Маккены не дрогнуло, лишь в глазах протаяло сомнение.
– Нановирус, – добавил Успенский с кривой усмешкой. – Нам надо как можно быстрей убираться отсюда. Возможно, у него в программе заложено и повреждение Тихого. Тогда нам вообще кранты.
– Этого не может быть!
Успенский развёл руками.
– Я проанализировал все данные, учёл поведение систем, сделал на личинке
[18]
прогноз… Иного объяснения просто не существует. Тихий реагировал правильно, пытался отремонтировать рацию своими силами, но вирус действовал хитрее, очень медленно, избирательно, а потом, очевидно, самоликвидировался. Мы не найдём никаких следов.
– Следы остаются всегда, надо лишь знать, где их искать. Но мне в таком случае непонятно, как нанофоб попал на корабль.
– Эксперты.
– Что?!
– Они, может быть, даже не догадываются, что являются носителями вируса. Мы же их не проверяли? Ни их самих, ни багаж. Либо нанофоб запустил тот, кто их сопровождал.
– Не гони пургу! – фыркнул Маккена. – Это зам Джона Ву Кингсли Фурсенко.
– Ну и что, что зам? Нынче ни в ком нельзя быть уверенным на сто процентов.
Маккена покачал головой, задумался.
– Хорошо, иди на место. Никому ни слова! Поработай с Тихим напрямую, проверь его адекватность, но так, чтобы вирус, если он уже внедрён в систему, не догадался о тестировании и не начал атаку.
– Понял.
Успенский удалился, озабоченный.
