— Погоди, — сказала она и упреждающе вытянула
руку. — Сначала послушаем, что скажет кузина. Что там у нее за
затруднительная ситуация?
— Я пришла к вам на передачу, — начала Надя
глубоким грудным голосом, — потому что у меня нет никого, с кем я могла бы
посоветоваться.
— Она что, сирота? — спросил Борис и отбросил
газету, которая пролетела через всю комнату, перебирая в воздухе страницами,
после чего громко чавкнула о стол.
— Я сирота, — тут же подтвердила его догадку Надя,
стиснув перед собой руки. — Родители умерли, когда мне было шестнадцать
лет. А других родственников у меня нет.
— Как это нет? — громко и сердито спросила
Элла. — А Астапов?!
— Зато есть близкий человек, — продолжала между
тем сирота. — Именно из-за него я пришла сегодня в студию. Мне очень нужен
совет.
Надя закусила губу. Из правого глаза у нее выкатилась
большая бриллиантовая слеза и, остановившись на щеке, немного попозировала
перед камерой. Моторный Григорчук тем временем забегал по студии, представляя
телезрителям остальных своих гостей — психолога Михаила Анцыповича,
красногубого дядьку с мохнатой черной бородой, похожего на Карабаса-Барабаса,
модную писательницу Ирму Скандюк и инициатора возрождения кулачного боя Дмитрия
Куроедова. Все трое, судя по их виду, чувствовали себя очень хорошо и уже
изготовились слушать драматичный рассказ Нади.
То, что рассказ будет именно драматичным, стало ясно без
слов. У Нади сделалось вдохновенное лицо — брови сдвинуты, губы плотно сжаты.
— Итак, расскажите нам, Надя, о своем близком
человеке, — поощрил ее Григорчук, пристраиваясь на самом краешке стула
напротив гостьи.
— С Игорем мы познакомились шесть лет назад, —
послушно начала та, глядя в камеру.
— Ее близкого человека тоже зовут Игорем. Как
Астапова! — громко сказала Элла и наклонилась вперед, чтобы ничего не
пропустить.
— Он работал в банке, — продолжала Надя, — а
я продавала цветы в маленьком магазинчике на углу. Мы сразу понравились друг
другу.
— Ее Игорь работал в банке… — пробормотала Элла. —
Как Астапов.
— Он часто покупал цветы? — с любопытством спросил
ведущий.
— Да, очень часто! — оживилась Надя.
— А для кого, если не секрет?
— Для своей первой жены, — застенчиво ответила та.
Публика, гнездящаяся в студии на пластмассовых стульях,
выстроенных лесенкой, заворчала. Было непонятно, одобрительное это ворчание или
наоборот.
— Шесть лет назад Астапов, кажется, еще был женат в
первый раз, — задумчиво провозгласила Римма со своего места.
— Игорь был еще женат, — поспешно пояснила
Надя, — но жена уже грозила подать на развод.
— Ага, — кивнул Григорчук. — И он ее
задабривал цветами.
— Только она все равно ушла. И я тут совершенно ни при
чем. У них были давние разногласия. Мы стали встречаться, и когда Игорь наконец
развелся, я решила, что теперь нам ничто не помешает быть вместе.
— Вы рассчитывали, что ваш любовник предложит вам выйти
за него замуж? — уточнил Григорчук коварным тоном.
— Конечно, я рассчитывала. Мы ведь любили друг друга!
— И что же произошло?
— Игорь сказал, что пока не готов жениться снова. Что
ему нужно прийти в себя после развода.
— И что же сделали вы?
— Я? — Надя обезоруживающе улыбнулась. —
Родила ему ребенка, Шурика.
Дана и ее старшая дочь мрачно переглянулись. Юрий принялся
протирать очки, а Борис демонстративно закинул ноги на журнальный столик и
скрестил руки на груди. Элла никак не реагировала — она молча смотрела на
экран.
— И тогда он… — широко улыбнулся Григорчук, предлагая
Наде продолжить фразу.
— И тогда он сказал, что никогда не бросит Шурика. Но
жениться все равно не хотел. Почти пять лет мы прожили отдельно, —
продолжала Надя, стопроцентно уверенная в том, что она выступает в роли
положительной героини. — А недавно Игорь купил для нас с сыном новую
квартиру.
Публика в студии снова зашумела. Судя по лицам, женщинам
импонировал поступок Игоря, а мужчинам — нет.
— Я надеялась, что со временем Игорь признает нас своей
настоящей семьей…
Надя напрягла указательные пальцы с длинными бордовыми
ногтями и промокнула ими уголки глаз. На лицах Анцыповича и Куроедова появилось
глубокое сочувствие, писательница же Скандюк смотрела на гостью студии с
ухмылкой.
— Чуть больше года назад, — продолжила
Надя, — Игорь признался, что его материальное благополучие, а значит, и
наше с Шуриком тоже, находится под угрозой. У него возникли какие-то
неприятности на работе, ему грозили увольнением. Увольнение означало
профессиональную гибель — его больше не взяли бы ни в один банк. Единственным
спасением был брак по расчету. Игорь сказал, что если женится на дочери
начальника, то все обойдется.
— Он как бы спрашивал у вас разрешения? — уточнил
Григорчук.
— Что-то вроде того.
— И вы согласились?
— А что я могла поделать? — обиженно спросила
Надя. — У меня маленький сын!
Элла Астапова почувствовала, будто в сердце ей вонзили
что-то горячее и поворачивают это что-то то в одну сторону, то в другую,
причиняя невероятную боль. Никто не шевельнулся, и когда шкодливый кот Брысяк с
откушенным неизвестно кем ухом вошел в комнату и мяукнул, все одновременно
вздрогнули.
— Пошел вон! — крикнул Борис, бросил в кота тапкой
и не попал. Брысяк равнодушно обошел обувь и потерся мордой о голую ногу
хозяина.
Тем временем студия продолжала подогреваться рассказом
бедной Нади.
— Вот уже год Игорь женат. Его положение на службе
стабилизировалось, но он не хочет разводиться с дочерью начальника и ставить
себя таким образом под удар. Но и я не хочу больше терпеть его жизнь на два
дома!
— А вам не приходила в голову мысль, — спросил
Григорчук, с победным видом оглядывая публику, — что ваш Игорь просто
влюбился в свою жену?
— Нет, ну что вы! — искренне изумилась
Надя. — Во-первых, она меня старше. Мне двадцать пять, а ей тридцать. И
во-вторых, она не очень интересная.
— А вы что, встречались? — мгновенно среагировал
ведущий и хищно раздул ноздри.
— Понимаете, — слегка смутилась Надя, — мы с
Игорем и так редко видимся, поэтому он решил не прятать меня от своей новой
жены.
Озадаченный Анцыпович почесал бороду, Куроедов сказал: «Ни
фига!», а долговязая писательница Скандюк азартно хлопнула себя по острой
коленке.
— Ка-а-ак? — озвучил немой вопль публики
Григорчук. — Он что, познакомил вас со своей женой и представил: вот, мол,
дорогая, моя любовница! Так, что ли?
