— Не знаю! — раздраженно сказал Овсянников. —
Милиции это удобнее всего. Она подозревает Эллу Астапову, и поэтому у нее нет
никаких затыков. Кстати, со второй супружеской парой могло произойти что-либо
подобное.
— В каком смысле?
— В том смысле, что Римма бросила телефон — тем более
что по нему за всю ночь никто ни разу и не позвонил из нашей, так сказать,
блуждающей тройки. Бросила и отправилась к Астапову. Она его пришила, а Поповский
это видел. Или это видел Борис. Или они оба это видели.
— Может, они вообще все сговорились? Кто-нибудь из них
пришил Астапова и тут же рассказал об этом семье? И вся семья участвует в
заговоре.
— Интересная теорий! — похвалил Овсянников. —
Но я бы не стал на нее ставить. Уж очень они все складно врут. Редко бывает,
чтобы в одной семье оказалось четыре отличных актера и записных вруна. Ну,
женщины ладно, они действительно могут обмануть какого-нибудь следователя. И
Борька может — у него профессия соответствующая. Но Поповский! Поповский у них
— самое слабое звено. Так что, возможно, сговор был, но он в нем не участвовал.
— А если это Поповский совершил убийство, а трое
остальных его покрывают? — задумчиво спросила Элла.
— Вот найду Астапову, допрошу ее, и тогда мы вернемся к
этому вопросу!
* * *
На следующее утро, едва сыщик вышел из квартиры, она
бросилась к телефону и позвонила сестре.
— Твою квартиру разгромили! — немедленно сообщила
та. — Милиция опять искала там отпечатки пальцев.
— Когда Игорь в вечер убийства пришел домой, у него с
собой был какой-то портфель, — сообщила сестре Элла. —А потом
портфель исчез. Может быть, кому-то этот портфель очень нужен и ищут как раз
его?
— Ну да! — не поверила Римма. — У тебя там
весь комод перерыли. Какой портфель в комоде, сама подумай? Такое впечатление,
что искали деньги.
— В комоде? Ты что, смеешься? Пятьдесят рублей под
стопкой носовых платков?
— Тогда не знаю, что искали. Может, это вообще акт
вандализма!
— Послушай, ты должна мне сказать вот что. С какой
стати месяц назад твой муж напал на моего мужа прямо перед банком?
— Откуда ты знаешь? — немедленно испугалась Римма.
— Мне это еще Астапов доложил, — соврала
та. — Но в подробности отказался вдаваться. А в свете происходящих событий
я хочу знать правду.
— Ты что же, всех своих родственников по очереди решила
подозревать? — неожиданно рассердилась Римма. — Сначала мать, потом
меня, теперь моего мужа, да? Милые у тебя способы самозащиты! Мы все тут из-за
тебя сна лишились, а ты только и думаешь, как бы спихнуть убийство с себя на
нас!
Она закончила свою тираду почти поросячьим визгом и бросила
трубку.
— Так, — пробормотала Элла и вопросительно
посмотрела на трубку. — Интересно, что мне скажет сам Поповский?
Она немного подумала и поняла, что он ей ничего не скажет.
Если уж он милиции ничего не сказал… Но попробовать стоит. Элла подошла к
зеркалу и приподняла волосы. Ухо выглядело ужасно. Если бы нападавший не
промахнулся и хрястнул кирпичом прямо по темечку, она вполне могла бы
загнуться. Вполне. В конце концов, кирпич ничем не хуже чугунной сковородки. Ее
тоже хотели убить? Заодно с Астаповым? Или потому, что она начала расследование
и на что-то такое наткнулась?
— На что я наткнулась? — вслух спросила она
себя. — Понятия не имею.
Теперь по улицам просто так не походишь! Нужно быть начеку.
А Овсянников, как назло, уже вошел во вкус и надавал ей в три раза больше
поручений, чем вчера. Миллион поездок по городу! Как, интересно, ей с этим
быть?
Самое ужасное, что одним из пунктов в списке поручений
оказалось посещение редакции ее родного журнала. Необходимо было передать
конверт Шведову. Элла подозревала, что в конверте нет ничего, что имело бы
отношение к профессиональной деятельности Овсянникова. Скорее всего, эти типы
обмениваются какой-нибудь ерундой — марками с изображением Ленина или
использованными телефонными картами, которые, говорят, очень любит
коллекционировать сильный пол. Как она появится в редакции, когда ее знает в
офисном здании каждая собака! И охрану на входе наверняка предупредили на ее
счет.
Она позвонила Шведову и сказала:
— Дим, давай ты сам приедешь за конвертом. Или
встретимся где-нибудь!
— Ну… — затянул ленивый Шведов. — Ты можешь войти
в здание с черного хода и подняться в грузовом лифте. Тебя никто и не увидит.
— А если увидит? Ты для того мне помогал, чтобы я так
по-глупому попалась?
— Ладно-ладно, — тут же сдался Шведов. —
Давай встретимся во время ленча в кафе «Старая липа».
— И когда же у тебя ленч? — насмешливо спросила
Элла.
— В полдень.
— Как в пионерском лагере. Дим, меня вчера чуть не
убили, — без перехода сообщила, она.
Шведов поперхнулся и шепотом спросил:
— Что-о? Убили? Тебя?
— Чуть не убили.
— Как? — Судя по всему, у шефа пересохло в горле.
— Дали кирпичом по башке. В подворотне. Даже не знаю,
что теперь делать.
— В мили… — начал тот и тут же прикусил язык. — А
Овсянников в курсе?
— Ты что! Как я ему расскажу? И что он может подумать?
Он подумает, что стукнули по голове твою племянницу, Бэллу… Кстати, как моя
фамилия? Шведова?
— Нет, ты что! — испугался Дима. — У меня
сестра, а не брат. Жека об этом знает. Ты, получается, дочь моей сестры — Бэлла
Гаптержакова!
— Гаптер — кто? — простонала та.
— Гаптержакова. Заучи, дурочка. Фамилия богатая, ее
надо произносить с чувством. А ты уверена, что тебя хотели именно убить?
— Дим, я не знаю, чего они хотели, но меня треснули
кирпичом. Хорошо, я успела увернуться, а то бы все — поминай как звали!
— Мне это не нравится, — задумчиво сказал Шведов.
— Мне тем более не нравится!
— Знаешь что? Не ходи по городу пешком. Возьми тачку. И
не какую-то там с улицы, а по телефону закажи.
— Да я разорюсь!
— Лучше быть бедной, но живой, чем богатой и — сама
понимаешь.
Элла положила трубку, оделась, собрала все, что было
необходимо раздать и отправить по почте, и тут поняла, что боится выйти на
улицу. Боится до ужаса, до тошноты. Что, если сегодня кирпич швырнут в нее
издалека? Или он свалится ей на голову с крыши подъезда? Да мало ли способов
прикончить человека!
Она вызвала такси и, когда диспетчер сообщил, что машина
приехала, на ватных ногах вышла из квартиры. В ту же самую секунду черная
фигура метнулась по лестнице вниз, грохоча по ступенькам, словно тележка с
углем. Элла мигом забыла о своих страхах и, выдернув из замка ключ, бросилась
следом. Дверь подъезда хлопнула прямо перед ее носом. Она толкнула ее плечом и
вывалилась во двор. По двору мимо детской площадки мчалась какая-то девица в
длинном черном пальто и с капюшоном на голове!
