— Если правила писали люди, у которых не хватило мозгов
вспомнить про урны, то это ваши проблемы, метрополитеновские, а не мои! Я пойду
на прием в прокуратуру и докажу, что урна — все равно что другая ручная кладь!
— А что, что у вас в урне? — не желала сдаваться
бдительная тетенька.
— Прах, — гордо ответила Элла. — Моего
прадедушки.
— Но урна слишком большая!
— Прадедушка тоже был не маленький! — важно
возразила Элла. — Вы же его никогда не видели!
Из уважения к чужому праху тетенька уже готова была
отступить, но не знала, как это сделать, не потеряв при этом профессионального
достоинства.
— А почему прах вашего прадедушки так отвратительно
пахнет?
— Он умер от отравления, — быстро сказала
Элла. — Это ядовитые миазмы.
— Так вы бы прикрыли чем-нибудь свою урну!
— Когда спущусь на платформу, я ее шарфиком
перевяжу! — пообещала Элла и гордо прошествовала к эскалатору.
Пассажиры косились на нее, а те, что ехали к выходу вверх,
даже выворачивали головы, чтобы посмотреть на этакое диво подольше. Урна
действительно отвратительно пахла, и Элла, дойдя до стены со скульптурной
композицией, поставила ее на пол и сунула туда нос. Увидев нечто розовое,
быстренько достала из кармана резиновую перчатку и, надев ее, извлекла это
розовое нечто на свет божий. Это оказался конверт с чем-то тяжеленьким внутри.
Конверт сначала аккуратно заклеили, а потом скомкали в кулаке. К тому же он не
был подписан.
Одним движением Элла разорвала бумагу, и на ладони у нее
оказался ключ на плоском брелке-замочке. Ключ она опознала сразу — он был от ее
собственной квартиры.
Элла бросила резиновые перчатки и конверт в урну, положила
ключ в карман и поехала домой. Мысли кувыркались в ее голове, словно цирковые
акробаты. У Бориса был ключ! Был. И он от него избавился. Значит, он для Бориса
опасен, ему есть что скрывать!
— Дима! — сказала она, позвонив Шведову уже из
дому. — Мне нужно установить имя и адрес владельца по номеру машины. Это
сложно сделать?
— Очень просто! Жека тебе на раз скажет имя и адрес. Ты
его попроси.
— Но я не могу! Это такое конфиденциальное дело,
которое касается меня как Эллы Астаповой.
— Н-да? — задумчиво переспросил Шведов.
— Дим, придумай что-нибудь!
— Ну, хорошо, диктуй номер машины.
Элла быстро продиктовала номер и стала ждать результатов. По
ходу дела она запекла в духовке картошку, перемешанную с пакетом замороженных
шампиньонов, и съела половину противня. Вторую половину честно оставила хозяину
квартиры. Когда тот явился домой, картошка подняла ему настроение.
— Пока я буду есть, — сказал он, — позвони
своему дяде, — он достал из кармана листок бумаги, — и продиктуй ему
эти сведения. Сегодня твою тетю подвозил какой-то «Москвич», и она забыла в нем
сумочку с рукоделием. Я узнал, кто шофер, его адрес и телефон. Твой дядя хочет
позвонить и предложить выкуп.
— За сумочку?
— Я ему сказал, что он кретин, но он продолжал
настаивать.
— Он очень любит тетю Веру, — прочувствованно
сказала Элла. — Я ему немедленно позвоню и все передам.
— Не особенно его обнадеживай, — произнес
Овсянников, сладостно чавкнув. — Я уже звонил этому типу, он заявил, что
никого не подвозил и сумочки с рукоделием у него нет.
— Негодяй! — возмутилась Элла. — Что теперь
будет с тетей Верой?
— Я тоже об этом подумал, — сообщил сыщик. —
И решил облегчить твоему идиотскому дяде жизнь. Я узнал, где этот тип работает.
Пусть Димыч звонит ему завтра прямо на службу. Если тот упрется — я подключусь.
— Спасибо! Спасибо! — горячо поблагодарила его
Элла.
— Ты тоже очень любишь тетю Веру? —
поинтересовался Овсянников. — Интересно, что это за рукоделие такое, за
которое стоит еще и деньги платить? Как-то все это странно…
— Тетя Вера вышивает крестиком портрет нашего
президента, — торжественно сказала Элла. — Она хочет послать его
бандеролью в Кремль к Новому году.
Овсянников подавился грибом и, прокашлявшись, выдавил из
себя:
— Похвальная инициатива.
— Вожди должны знать, как к ним относятся простые
люди! — провозгласила Элла и удалилась в свою комнату.
Там она принялась изучать то, что попало к ней в руки.
Владельца «Москвича» звали Альбертом Илларионовичем Дундиловым. Альберт
Илларионович проживал и работал в районе метро «Рижская», и Элла решила, что с
раннего утра нанесет ему визит.
* * *
Дундилов оказался директором крохотного магазина
«Канцтовары».
— Альберт Илларионович приедет через десять
минут, — сообщила представительная дама, сидевшая в его кабинете с
телефонной трубкой, в руке.
— Я по важному делу, — сурово сказала Элла. —
Это связано с государственными интересами страны.
— Да-а? — Дама сделала большие глаза.
— Можно я вашего директора здесь подожду? А то на улице
холодно.
Дама разрешила, а сама принялась обзванивать какие-то базы и
ругаться с разными людьми. Потом ее позвали из подсобки, она извинилась и
убежала, выстукивая замысловатый ритм подкованными сапогами.
Элла немедленно направилась к столу Дундилова с целью
обследовать ящики, но там не оказалось ничего интересного. Она уже хотела было
ретироваться и снова сесть на свой стул, как вдруг заметила, что под второй
тумбой, возле самого пола есть еще один ящик — и он слегка приоткрыт. Она
опустилась на корточки и потянула ящик на себя. Он пошел с трудом и оказался
жутко тяжелым, металлическим.
Элле пришлось встать на колени, чтобы с ним справиться. В
ящике — увы! — обнаружились обыкновенные печати.
— Альберт Илларионович! Сразу же позвоните
Сергиенко! — послышался где-то в глубине коридора женский голос.
А мужской ответил прямо за дверью:
— Понял, понял! Сейчас позвоню.
Элла со всего маху захлопнула ящик с печатями. Тот клацнул и
защелкнулся, прихватив своей металлической пастью кусок Эллиной юбки.
— Черт! — прошипела она, и тут Дундилов вошел в
кабинет.
Она смутно себе представляла, как будет оправдываться. И уже
начала сочинять какую-то глупую историю о закатившейся под стол сережке, когда
увидела директора. Вместо того чтобы сразу же пройти к своему рабочему месту,
одетый в ворсистое пальто Альберт Илларионович ринулся к маленькому сейфу в
стене и поспешно его открыл. Потом достал из-за пазухи свернутый в несколько
раз пакет и засунул его глубоко в сейфовые недра.
* * *
Элла сразу узнала этот яркий пакет — именно с ним Борис
вышел вчера из банка, с ним сел в «Москвич» Альберта Илларионовича. А вылез уже
без него. Можно было рискнуть и взять Дундилова на понт, но прищемленная юбка
не давала возможности подняться в полный рост. Кроме того, чтобы нападать, на
руках надо иметь хоть какие-то козыри. Пока Дундилов, деловито посапывая,
снимал и вешал пальто, Элла протянула руку, вытащила из подставки с ручками нож
для разрезания бумаги и, нажав на рычажок, выпустила острое, как бритва,
лезвие. Послышался характерный скрежещущий звук, и Дундилов тотчас же
подпрыгнул на месте. Потом повернулся и, сделав два пугливых шажка, увидел
Эллу, затаившуюся под столом, с ножом в руке и напряженной физиономией.
