— Ха! — крикнул он и шаловливо поводил дулом по
воздуху.
В этот миг дверь широко распахнулась, и на пороге снова
возникла Вера с очень напряженной физиономией. Вероятно, она все же почуяла
что-то неладное и тихо пробралась к директорскому кабинету, чтобы
удостовериться, что там все в порядке. По крайней мере, на этот раз каблуками
она не цокала.
Увидев директора с пистолетом в руке, она ахнула, потом
закатила глаза и отключилась, медленно осев вниз пышной сдобной массой.
Воспользовавшись тем, что Дундилов отвлекся, Элла издала боевой клич, отвела
назад ногу и с силой выбросила ее вверх, рассчитывая выбить пистолет из рук
жадного директора магазина. Но промахнулась, и удар пришелся прямо по его
животику. Дундилов издал крик умирающего лебедя, выронил оружие и скрутился в
рулетик.
— Запомни, — крикнула Элла, подбирая пистолет и
выдергивая пакет из сейфа. — Чужие деньги — большие хлопоты!
Она решила немедленно покинуть магазин, не дожидаясь, пока
парочка придет в себя. Впрочем, было весьма сомнительно, чтобы Дундилов поднял
шум. Тем не менее благодушествовать не стоило. Элла бодрым шагом вышла на улицу
и немедленно села в подкативший автобус. После того как подорожал проезд, в
автобусах снова появились тепло одетые кондукторши. Как в незапамятные времена,
они всегда были в плохом настроении.
— Проездной, — сообщила Элла, похлопав рукой по
сумочке.
— Надо предъявить, — потребовала кондукторша и
стала смотреть, как Элла расстегивает замочек.
— Он у меня тут, — объяснила Элла и раскрыла
сумочку.
В сумочке лежал пистолет, который она отобрала у Дундилова.
Увидев пистолет, кондукторша позеленела и сказала:
— Спасибо. Все в порядке.
— Вообще-то проездной у меня тоже есть! — крикнула
ей в спину Элла, но кондукторша смотреть не захотела, убежала в хвост автобуса
и до тех пор, пока та не сошла, больше не показывалась.
Возвратившись домой, Элла спрятала пистолет на балконе и
пересчитала деньги. В пакете оказалось три тысячи долларов. «Не мог Борис убить
Игоря! — думала Элла, расхаживая по кухне и ломая руки. — Допустим,
он вошел, а Игорь был уже мертв. Но тогда Борис мог бы сразу вызвать милицию.
Так бы и сказал: я открыл дверь своим ключом и увидел своего зятя на полу в
кухне. Вместо этого он устроил настоящее представление, а ключ, которым
открывал дверь, выбросил».
Этой ночью Элла почти не спала. И приняла решение наутро
отправиться к Борису и выложить ему все, что ей удалось узнать. Однако утром
желание делать это неожиданно пропало. Утро, как известно, мудренее вечера, и
Элла решила не высовываться. Действительно: если Борис — убийца, то он вряд ли
в этом признается и с повинной головой потащится в милицию. Ведь когда Эллу
заподозрили и бросились искать, он уже тогда должен был совершить этот
беспримерный подвиг. Он его не совершил и вряд ли совершит теперь.
И вот еще что. Если Борис убил Игоря, то куда делся
портфель? Вряд ли Дундилов врал. Значит, Борис вышел из квартиры с пустыми
руками. Кто забрал портфель? Та женщина в капюшоне? Судя по всему, она входила
в квартиру первой. Игорь был еще жив, он разговаривал по телефону, как
свидетельствует Юлия Юшкина.
Вот бы выяснить, с кем Игорь разговаривал по телефону? Что
его так расстроило тем вечером? Лаппо сказал, что во время спектакля у Игоря
катастрофически испортилось настроение. Что, если и ей сходить на этот самый
спектакль? Мало ли какие идеи придут в голову? «В том положении, в каком я
нахожусь теперь, — подумала Элла, — пренебрегать ничем не стоит».
* * *
В Театр современной пьесы Элла приехала на такси. За это
время она уже совершенно успокоилась относительно собственной безопасности, и
недавнее нападение в проходном дворе стало казаться ей не таким уж страшным.
Вероятно, Шведов прав, и ее просто хотели ограбить какие-нибудь трудные
подростки, которым не хватало денег на сигареты.
К счастью, этим вечером в театре шла как раз та самая
постановка, которую Игорь смотрел вместе с господином Лаппо, — «Дневник
оборотня». Элла покупала билет и думала: вдруг в тексте пьесы есть что-то
такое, что поможет разгадать загадку внезапно испортившегося настроения Игоря?
Конечно, они не были по-настоящему близки, и его внутренний мир так и остался
для нее тайной за семью печатями, но все-таки… Вдруг она догадается?
В фойе Элла купила программку и внимательнейшим образом
прочла ее от корки до корки. Ничего особенного — роли и фамилии, вот и все.
Погас свет, и зрители затихли. Половину первого отделения Элла сидела
напряженная, как радистка, прослушивающая эфир. Но вот на сцене появился новый
персонаж — непосредственно оборотень, и тут Элла почувствовала, как по ее
позвоночнику пробежала первая мурашка.
Актер, игравший оборотня, показался ей странно знакомым. Он
ей кого-то очень напоминал своей мимикой и жестами и знакомо смеялся. Однако
Элла могла поклясться, что никогда в жизни не видела прежде этого человека. Она
полезла в программку и нашла его фамилию — Маргачев. Александр Маргачев. У него
не было дублеров, значит, он играл в каждом спектакле. Значит, Игорь видел его.
Может быть, он почувствовал то же самое, что и она? Странное, невероятное
ощущение узнавания!
Во время антракта Элла никуда не пошла, а продолжала
мучительно соображать, что бы все это значило. Она знает этого человека и
одновременно не знает его. Возможно, он на кого-то очень похож? На кого? Ни
одного похожего мужчины — смуглого, большеротого, пластичного — она припомнить
не могла. Тем не менее, когда началось второе действие, Маргачев снова заставил
ее напрячься. Примерно то же испытываешь, когда, отгадывая кроссворд с
картинками, смотришь на фотографию, допустим, Эйнштейна и не можешь вспомнить
его фамилию. Ты понимаешь, что хорошо знаешь эту фамилию, но вспомнить не
можешь — и баста! Потом что-то происходит и — хоп! — она выпрыгивает из
памяти, как кузнечик из травы.
С Эллой случилась похожая вещь. Примерно полчаса она тупо
пялилась на Маргачева, а потом — хоп! — и все сразу поняла. Все стало на
свои места и получило свое объяснение — плохое настроение Игоря в вечер
убийства и его нецензурная брань по телефону. Это было столь невероятное, столь
потрясающее открытие, что Элла едва досидела до конца спектакля и, вырвав у
гардеробщика свою одежду едва ли не вместе с руками, бросилась к такси.
Сегодняшний таксист тоже спал, свалившись грудью на руль.
Однако Элла так завизжала около дверцы, что он тут же вскочил и даже вылез
наружу, чтобы помочь ей забраться в салон.
— Подайте так, чтобы видеть служебный вход. Мне надо
выяснить, где живет один из актеров. Я журналистка, — сообщила она. —
Собираю всякие сплетни для воскресного выпуска журнала «Ночная Москва».
— Вон оно как, — оживился шофер. — Вот только
в прейскуранте цен слежки у нас нету. Даже не знаю, как с вас потом деньги
брать…
Однако деньги за слежку ему брать не пришлось — машина не
завелась. Уж что он только с ней не делал — она заглохла намертво и равнодушно
смотрела потухшими фарами в темноту. Элла ничего особенного в ситуации не
видела. Мало ли с ней случалось в жизни неприятностей! Она распрощалась с
шофером, обогнула здание театра и нырнула за дерево. Прошло примерно полчаса,
прежде чем на ступеньках появился Маргачев. Публика давно разошлась, и вокруг
было пустынно.
