— И вот я сел на диету. А потом Катя вдруг подошла ко
мне и завела разговор. Я сказал ей, что влюблен в женщину, которую знаю давно и
ради которой готов на все. Раньше она была несвободна, но теперь все изменилось…
Я, конечно, имел в виду ее, но она, кажется, все не так поняла. И Шведов еще…
Со своей интерпретацией! Так вот я искал тебя для того, чтобы попросить — у
тебя с Катей хорошие отношения. Не могла бы ты сама поговорить с ней? Тебя она,
по крайней мере, выслушает. Поговоришь? — Элла в третий раз энергично
закивала. — Я знаю, что тебе сейчас слегка не до этого, но я просто не
могу жить, зная, что Катя… — Он не договорил.
Элла уже пришла в себя настолько, что могла бы, пожалуй,
выдавить из себя какое-нибудь связное предложение. Однако Никита не дал ей
такой возможности. Наклонился, чмокнул в щеку и, развернувшись, почти побежал к
лестнице. Элла не хотела его так отпускать. Она хотела крикнуть: «Никита,
подожди!» И даже дернулась вперед.
В этот момент стопочка писем, на которой она сидела,
неожиданно развалилась. Нижняя часть писем выскользнула из-под верхней, и Элла,
взмахнув руками, как дирижер, опрокинулась на спину и полетела вниз головой и
вверх попой с третьего этажа на те самые плиты, о которые едва не до смерти
разбился Юрка Поповский.
И только вся невезучая жизнь начала проноситься перед ее
глазами, как земля неожиданно перестала стремительно приближаться и
остановилась где-то далеко внизу. Потом немного попружинила и снова
остановилась. Элла, разинув рот в немом крике, смотрела на охранника, который
вышел из дверей торгового центра, чтобы помочь какой-то мадам докатить
нагруженную товарами тележку до машины. Очки куда-то улетели, и охранник был
совсем-совсем нечеткий.
Элла даже не сразу сообразила, что с ней произошло. А
произошло с ней нечто совершенно невероятное — она повисла на больших часах,
зацепившись за чугунную стрелку резинкой колготок. В момент падения пальто
задралось, а следом за ним задралось и новенькое короткое платье. Поэтому колготки
беспрепятственно зацепились за возникшее по дороге препятствие. Пакет тоже за
что-то такое зацепился и уныло повис рядом.
Однажды Элла была свидетельницей того, как пьяный рабочий
вывалился из окна недостроенного дома на кучу строительного мусора. После чего
встал и пошел по своим делам. Пожалуй, он не смог бы объяснить, каким образом
ему удалось упасть так удачно. Вот и Элла сейчас не смогла бы объяснить, как
получилось то, что получилось. Она висела на колготках и качалась, словно шарик
на резинке, какие продают в цирке на Цветном перед началом представления.
Охранник там, внизу, двинулся обратно, катя перед собой
пустую тележку.
— Эй! — жалобно крикнула Элла и в ту же секунду
почувствовала, что колготки сказали «Р-р-р».
Она испугалась, что они сейчас порвутся, и отчаянно
зажмурилась. Потом открыла глаза и тотчас увидела Никиту, который как раз
вывернул из-за угла.
— Никита! — не сдержалась и пискнула она, и
колготки тотчас же ответили предсмертным хрипом.
«Кричать нельзя! — тотчас поняла Элла. — И дышать
глубоко тоже нельзя». Она понятия не имела, что в этот самый момент ее заметила
одна супружеская пар.
— Леш, погляди, что это такое болтается на
часах? — спросила жена, притормаживая.
Леша посмотрел и фыркнул:
— Похоже на большого таракана. Наверное, какое-нибудь
украшение.
— Уже к Новому году готовятся! — восхитилась его
жена и, еще немного поглазев на Эллу, переключила свое внимание на что-то более
интересное.
«Неужели это только отсрочка?» — в ужасе подумала та, когда
порыв ветра налетел на нее и сильно толкнул в грудь. Колготки снова издали
какую-то раздраженную тираду. Элла решила, что надо как-нибудь исхитриться и
схватиться руками за стрелку. Стрелка была огромной и должна выдержать вес даже
больший, чем Элла успела накопить к тридцати годам. Пока она примеривалась, как
лучше совершить смертельно опасный рывок, на площадь перед торговым центром
въехали грузовики, с них ссыпались рабочие в оранжевых комбинезонах и принялись
суетиться, совершая непонятные маневры.
Элла собрала волю в кулак и всем телом рванулась в сторону
стрелки, на острие которой висела. Она вцепилась в нее руками и ногами и
заплакала. Потом сквозь слезы глянула вниз, увидела идущих людей и закричала:
— Па-ма-ги-те!!!
Однако в тот самый миг, когда она закричала, над площадью
пронесся дикий рев — это рабочие начали разбивать асфальт. «Мне, как всегда, не
везет!» — подумала Элла и засмеялась сквозь слезы. Потом сообразила, что надо
дождаться перерыва — не могут же они долбить все время без остановки. Как
только рев смолк, она снова вдохнула и завопила:
— Лю-ди!!!
На первом же слоге рев раздался снова. Поиграв в эту игру
некоторое время, Элла решила, что придется придумать что-нибудь другое. И тут у
нее в кармане пальто зазвонил мобильный телефон. Он пиликал так весело, как
будто с его хозяйкой не происходило ничего особенного.
Элла совершенно забыла про мобильный. Она не привыкла к
нему, поэтому и забыла. Она отпустила одну руку и достала аппарат, мимоходом
подумав, что может его выронить. Руки заледенели и не слушались, однако ей
удалось принять вызов и поднести телефон к уху. Звонил, конечно же, Овсянников.
— Когда ты приедешь? — спросил он домашним
голосом, который наводил на мысль о чашке чая и шерстяных носках.
— Не знаю, — ответила Элла и сглотнула.
— Что это у тебя там ревет? — повысил голос
Овсянников.
— Это… Асфальтодробилка, — тотчас сообщила
она. — Послушай, ты не мог бы мне помочь? — Слезы потекли у нее не
только из глаз, но и из носа.
— А что такое? — тут же насторожился тот.
— Я попала в беду, — выдавила из себя Элла,
чувствуя, как металлическая стрелка леденит ее кожу сквозь одежду. — Ты не
мог бы приехать и меня забрать?
— Ладно, — секунду подумав, согласился
Овсянников. — Я сейчас возле «Сухаревской», а ты где?
— Я совсем рядом! — закричала Элла. — Знаешь
новый торговый центр у метро?
— Ну? Ты возле центра?
— Да. Вернее сказать, — пролепетала она, — я
как бы сверху. Как бы снаружи и наверху.
— А как бы поподробнее можно? — весело переспросил
Овсянников.
— Понимаешь, там снаружи часы и, понимаешь, я упала и…
— Часы что, стояли на полу? — изумился Овсянников
и громко бибикнул кому-то, чертыхнувшись. — Мне ехать еще две минуты. Так
что? Где ты там упала? Кто там поставил эти часы?
— Это торговый центр поставил, — почти что застенчиво
сообщила Элла. — Они украшают фасад. Над входом.
— Так ты что, упала и лежишь под часами при входе в
торговый центр? — уже вовсю веселился Овсянников. Его забавляла
неспособность новой секретарши объяснить такую простую вещь — где она
находится.
