— Но, дорогая, не нужно так болезненно
реагировать.. — пытался вклиниться Леня.
— А как прикажешь реагировать в такой ситуации? Меня
унизили, оскорбили, да еще обозвали старухой! Если бы ты видел наглую
физиономию той девицы из фирмы! А Лютиков — это просто монстр какой-то!
Лола была в такой ярости, что Леня опасался за ее нервную
систему. Еще он опасался за свой внешний вид, потому что боевая подруга
поглядывала на него алчно. На всякий случай Леня держался от Лолы подальше —
кто ее знает, эту Лолку, вполне может перейти к рукоприкладству. Убить,
конечно, не убьет, но поставит пару синяков, а ему сейчас совершенно не нужны
особые приметы.
— Лапочка, — примирительно заговорил он.
— Не смей называть меня всякими звериными
именами! — немедленно взорвалась Лола. — Терпеть не могу всех этих
лапочек, зайчиков и мышаток!
— Ну ко гик.. — тянул Леня, и в ту же минуту явился
Аскольд, улегся рядом с Леней на диване.
— Вот он тебе котик, а не я! — угрюмо сказала
Лола. — Вот его ты любишь больше всех на свете! Во всяком случае больше
меня!
Леня оказался в сложном положении. Чтобы восстановить мир с
Лолой, ему срочно надо было пасть перед ней на колени и уверять, что она дорога
ему больше всех на свете, что без нее он не сможет не только жить, но и дышать,
что он никому не даст ее в обиду и придушит собственными руками любого, по чьей
вине с Лолиной головы упадет хоть один волос. Нельзя сказать, что все это
совершенно не соответствует действительности, и Леня обычно, чтобы вымолить
прощение, вываливал всю эту чушь, особенно не вникая. Но сегодня рядом сидел
кот и внимательно слушал. Леня давно уже знал, что кот прекрасно понимает
человеческую речь.
А где не поймет, там догадается при помощи интонации.
Аскольд всегда претендовал на главное место в Ленином
сердце, собственно говоря так и было. И если сейчас Маркиз начнет доказывать
Лоле, что это не так, Аскольд разобидится насмерть.
Только владельцы кошек знают, до чего Это ревнивые и
мстительные создания. Если вашему пушистому любимцу покажется, что его мало
любят, или хозяин совершенно случайно в разговоре похвалит другую кошку или, не
дай бог, чужую собаку, вы мигом будете иметь расцарапанные конечности,
свисающие клочьями недавно поклеенные обои, разбитую любимую вазу. Это не
говоря уже о таких мелочах, как сброшенные на пол горшки с цветами и сами
объеденные цветы, а также обивка на новом диване, превращенная в старое мочало за
одну только ночь…
Ревнуя, ваша милая ласковая киска становится злобным,
неряшливым, абсолютно неуправляемым зверем.
Леня прекрасно знал нрав своего кота, оттого и задержался с
ответом. Лоле только этого и надо было.
— Вот, я же говорила! — обрадованно завопила
она. — Тебе никто не нужен, кроме него!
Мы с Пу И будем на твоих глазах помирать голодной смертью, а
ты и пальцем не пошевельнешь!
— Ну что ты, дорогая, я прекрасно отношусь к Пу
И! — бурно запротестовал Леня и прикусил язык, но было уже поздно.
— Вот как? — в Лолином голосе послышались вовремя
вызванные слезы. — А ко мне ты относишься ужасно, и даже не пытаешься меня
обмануть! Какой-то противный кот тебе дороже меня!
Последние слова были явно лишними, Лола просто была
раздражена и расстроена, на самом деле она сама неплохо относилась к Аскольду.
Леня хотел было поставить своей подруге на вид, но кот прекрасно умел постоять
за себя.
Аскольд поднял голову и поглядел на Лолу очень внимательно.
Неизвестно, что Лола прочитала в его взгляде, во всяком случае, она резко
сбавила тон. Кот вытянул вперед одну лапу и начал исполнять номер, который
Маркиз называл «Зарядка для когтей». Так учительница поднимает первоклассников
и со словами «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали!», заставляет их
сжимать и разжимать кулачки. Аскольд еле слышно урчал и в такт впускал и
выпускал когти. Когти впечатляли, скорей они напоминали собой кривые турецкие
кинжалы. Лола испуганно притихла.
— Аскольдик, — рассмеялся Леня, — не пугай
женщину, мы же знаем, что ты вполне цивилизованный миролюбивый кот.
«С чего ты взял»? — спросил кот мерцающим зеленым
взглядом.
— Вы все меня ненавидите! — воскликнула Лола и
ушла к себе, хлопнув дверью.
Леня задержался на несколько минут, чтобы почесать кота за
ухом и отправился вслед за Лолой.
Она сменила гнев на милость только к вечеру, для этого
Маркизу пришлось убрать в квартире и приготовить ужин.
— Лолочка, — заискивающе начал он, наливая ей
вторую чашку жасминового чая, — ты же знаешь, что я не могу это дело
бросить.
У меня обязательство…
— Ладно уж, помогу тебе, — сказала сытая
Лола, — но учти — в последний раз.
— А я тут пока картошку чистил, прикинул
кое-что! — оживленно заговорил Леня. — Значит, все три наводки, что
дала нам Лариса, оказались пустыми номерами…
— А я тебе говорила! — вставила Лола. — Мне
эта рыжая лахудра сразу не понравилась. Все знают, что у моделей с мозгами
напряженно!
Столько времени в регистратуре сидела, не могла точные
данные выяснить! Дура набитая!
Леня не стал спорить.
— Осталась последняя надежда — на доктора
Неврозову, — со вздохом произнес он.
— Ты хочешь сказать, что пойдешь к ней лечить
зубы? — поразилась Лола. — А что, это идея! Там, сидя в зубоврачебном
кресле, между двумя пломбами можно ненавязчиво провентилировать вопрос о
Людоеде.., лучше всего под наркозом…
— Ни за что! — твердо заявил Маркиз. — Лучше
смерть!
— Но меня она сразу же рассекретит! Зачем человеку
ходить к зубному врачу, если зубы не болят!
— Я вовсе не это имел в виду! — оправдывался
Леня. — Я хотел сказать, что нужно проследить за этой докторшей. Значит,
Людоед не ходит к ней в качестве пациента, она встречается с ним где-то на
стороне. Это мы и выясним.
— С этого и надо было начинать, а не доверять какой-то
рыжей модельке, — проворчала Лола. — Ну как же, ведь ты смотрел
только на ее длинные ноги!
На следующий день Леня позвонил в клинику «Птичка Тари» и
выяснил, что у доктора Неврозовой прием с десяти до двух. Без десяти два они с
Лолой ожидали возле здания клиники. Леня поставил машину чуть в стороне, но
вход был виден отлично. Сжав волю в кулак, Леня предварительно прошел на второй
этаж клиники и заглянул в кабинет доктора Неврозовой, чтобы узнать, как она
выглядит.
Он чуть не упал в обморок от запаха лекарств, блеска
стальных инструментов и едва слышного шума бормашины, но взял себя в руки и с
достоинством удалился, бормоча извинения Доктор вышла через двадцать минут
худощавая, коротко стриженная женщина среднего роста. Одета она была прилично,
но неброско.
