Они миновали делянки и бросились по распаханному склону к краю воды. Луна отражалась на поверхности озера, словно глаз бога, а на дальней стороне озера начинался пологий подъем к холму. Сверчки уже облепили их, Холли была покрыта коркой насекомых до самой талии. А сверчки все прибывали, спеша сюда со всех уголков поместья.
«У нас еще никогда не возникало проблем со сверчками, — подумал Артемис. — И откуда их взялось столько?»
Они чувствовали на своих ногах укусы, горевшие, как маленькие ожоги, а бежать дальше становилось все труднее, почти невозможно, с руками и ногами, покрытыми плотной коркой копошащихся сверчков. Холли сбежала вниз первой, за ней Артемис, и оба думали в этот момент о том, что худшую смерть, чем от взбесившихся сверчков, придумать очень сложно.
В какой-то момент Артемис уже прекратил борьбу, но тут сквозь звенящую массу насекомых протянулась чья-то рука и потащила Артемиса за собой.
В лунном свете он увидел вскочившего на его нос сверчка и сумел поднять руку, чтобы сжать его пальцами. Тело сверчка противно хрустнуло в ладони Артемиса, и впервые в жизни он ощутил радость победы в рукопашном бою. Он был так горд собой, словно раздавил не одного, а всех этих сверчков.
Рука, которая ухватила и спасла его, конечно же была рукой Батлера. Повернувшись, Артемис увидел свисавшую с другой руки телохранителя Холли.
— Теперь вдохните поглубже, — приказал им Батлер и швырнул их обоих в озеро.
Спустя пять минут Артемис, задыхаясь, доплыл до противоположного берега озера. Бронежилета на Артемисе уже не было. Пусть Батлер говорит все, что ему вздумается, но выбора у Артемиса не было — либо сбросить жилет, либо утонуть. А лежать пуленепробиваемым на дне озера — это, знаете ли, как-то ни к чему.
Артемис с радостью обнаружил лежавших по бокам от него Холли и Батлера, которые, казалось, вовсе не запыхались после заплыва через озеро.
— Мы потеряли сверчков, — сказал Батлер, отчего Холли вдруг дико расхохоталась и принялась утираться рукавом своего комбинезона.
— «Мы потеряли сверчков»! — повторила она. — Даже о них ты говоришь как солдат.
— Я Батлер, — ответил он, смахивая ладонью воду со своих коротко остриженных волос. — Я всегда говорю как солдат. А теперь давайте выбираться отсюда.
Артемису казалось, что его одежда и ботинки впитали в себя половину озера, настолько тяжелыми они показались ему, когда он с трудом выбрался из воды. Артемис часто присматривался к тому, как энергично и красиво выпрыгивают из воды на берег герои телесериалов, но сам всегда с трудом переваливался через край бассейна или шлепался на живот, вылезая из речки. Его выход из озера получился еще менее изящным — со стороны Артемис напоминал выбирающегося на берег тюленя. Подняться на ноги ему помог Батлер, подхвативший его под локоть.
— Скорее, Артемис. Мы теряем время.
Артемис выпрямился, чувствуя, как с его брюк ведрами стекает остывшая за ночь вода.
— Здесь уже близко, — сказал Батлер. — Две сотни метров.
Артемис всегда восхищался умением Батлера отсекать все свои эмоции. По сути, они все трое должны были бы сейчас находиться в шоке от того, что им только что довелось пережить, но Батлер, как всегда, отодвинул все неприятные воспоминания в дальний уголок своей памяти — к ним он сможет вернуться позднее, когда опасность окажется позади. Артемису всегда придавало сил даже ощущение рядом плеча Батлера.
— Тогда чего мы ждем? — спросил Артемис и первым начал подниматься по склону холма.
Звон сверчков затихал где-то далеко позади и вскоре утонул в шорохе ветра, качавшего высокие сосны. Ни одного другого враждебно настроенного животного им не встретилось, и они благополучно добрались до вершины холма, до сарая, который никто не охранял.
А впрочем, зачем, в самом деле, нужно было охранять его? Какой горе-стратег будет перемещать свои силы из надежного дома в какой-то легко воспламеняющийся сарай?
«Наконец-то хоть капелька везения, — подумал Артемис. — Иногда окольные пути оказываются самыми прямыми».
Еще раз судьба преподнесла им подарок уже внутри сарая, где Батлер вытащил из привинченного к дальней стенке ящика с кодовым замком пистолет «Зиг Зауэр».
— Не один ты прятал кое-что в этом сарае, — сказал Батлер Артемису, с нескрываемым наслаждением проверяя пистолет.
— Великолепно, — сухо заметила Холли. — Теперь мы сможем перестрелять дюжину кузнечиков.
— Сверчков, — поправил Артемис. — Но давайте лучше поднимем в небо этот глайдер и прожжем большую дыру в планах Опал.
Легкий корпус и крылья глайдера были покрыты фольгой солнечных батарей, вырабатывавших энергию для двигателя. Поднявшись в воздух, аппарат мог лететь как с помощью двигателя, так и свободно планируя, в зависимости от поступавших с компьютера команд. Если пилот собирался долго парить в восходящих воздушных потоках, двигатель ему требовался только для взлета и набора высоты. Во время такого полета глайдер практически не отравлял атмосферу углекислым газом.
— Тот глайдер вон там, — сказал Батлер. — За ненужной боксерской грушей и блестящими гирями с нетронутыми ручками.
— Да, это тот самый глайдер, — тяжело вздохнул Артемис. — А теперь не мог бы ты забыть на время о грушах и гирях и снять эту птичку с тормозов, пока я запускаю ее? До того момента, когда мы будем готовы взлететь, дверь сарая должна оставаться закрытой.
— Хорошая машина, — похвалила Холли. — Позволь мне заглянуть внутрь.
Она прошла по сараю, оставляя за собой грязные следы, и потянула ручку, чтобы открыть заднюю дверцу глайдера.
Этот глайдер Артемис назвал «Хуфу» в честь фараона, для которого древние египтяне построили солнечную лодку (на ней мумия фараона отправилась в свое загробное плавание). Глайдер был кардинально модифицированным легким спортивным самолетом, который Артемис превратил в экологически чистый пассажирский летательный аппарат. Его крылья, обвитые сверху и снизу тонкой паутиной распорок, были вполовину длиннее крыльев обычного самолета. Весь корпус, включая колпаки колес, покрывала солнечная фольга, становившаяся в воздухе постоянным источником энергии для батарей глайдера. Силовой кабель, протянутый от хвостовой муфты «Хуфу» на южный скат крыши сарая, поддерживал батареи заряженными, поэтому глайдер всегда был готов к взлету.
Из темного внутреннего пространства глайдера вынырнула голова Холли.
— Все чисто, — произнесла она шепотом, словно боясь спугнуть громким звуком улыбнувшуюся им удачу.
— Отлично, — сказал Артемис, направляясь к дверце глайдера и вспоминая на ходу последовательность действий при запуске двигателя. — Батлер, ты сможешь раскрыть двери сарая, как только я запущу пропеллер?
Телохранитель кивнул, вытаскивая из-под колеса белый деревянный клин. За ним последовали две оставшихся тормозных колодки.
Артемис забрался в глайдер и тут же понял: что-то пошло не так.
