«По-моему, одна такая есть у меня в столе». Но вторая вещь. Вторая.
«Вот это большая проблема. Главная».
Есть вещи легальные и запрещенные.
Стоит ему упомянуть о второй вещи в Совете, как они потребуют создать особую рабочую группу и подкомитет.
То, о чем просил Артемис, технически было выполнимо. В отделе испытаний у него есть один прототип беспилотной капсулы. Нужно лишь ввести координаты в ее навигационную систему, и капсула рванется вверх, к поверхности. Построенная для транспортировки шахтеров из провалов в породе, капсула выдерживала огромные давления и могла передвигаться по миру со скоростью три маха — втрое быстрее звука. Так что установленный Артемисом лимит времени не проблема.
Фоули пожевал палец. Должен ли он сделать то, о чем просит Артемис? Хочет ли он сделать это? Эти вопросы кентавр мог задавать себе бесконечно долго, но, по сути, ему нужно было ответить только на один из них:
«Я верю Артемису?»
За своей спиной Фоули услышал дыхание и понял, что в комнату вошел Мейн.
— Кто здесь еще был? — спросил Фоули у своего лаборанта.
— Здесь? — всхрапнул Мейн. — Ты думаешь, что сейчас кому-то есть время толкаться тут, когда в городе творится такое? Никого здесь не было, и никто не видел эту запись. Кроме меня.
— Хорошо, — сказал Фоули, меряя шагами комнату. — Юный друг мой Мейн, ты хотел бы перейти на полную ставку?
— А что я должен буду делать? — подозрительно покосился Мейн.
Фоули вынул из ящика своего стола предмет номер один и направился к двери.
— То же, что всегда, — ответил он. — Слоняться без дела по лаборатории и всем мешать.
Мейн сделал копию сообщения Артемиса на случай, если его начнут обвинять в чем-то вроде государственной измены.
— Это я могу, — произнес он.
ГЛАВА 18
СПАСЕННАЯ ДУША
Поместье Фаул,
девяносто восемь минут спустя
Артемис занимался в своем кабинете последними приготовлениями, собирая в кулак волю, пытаясь успокоить чувства и разогнать серую тучу уныния, грозившую затмить его решимость. Он знал, что доктор Аргон был против того, чтобы он сдерживал свои эмоции, поскольку это может привести к долгой психической травме.
«Слово „долгий“ здесь неуместно, док», — криво усмехнулся Артемис.
После многочисленных приключений он не мог не знать, что все происходит не в точности так, как планировалось, но все равно его поражала категоричность шага, который он вынужден предпринять, а также то, что он готов даже сделать его.
«Парень, похитивший несколько лет назад Холли Шорт, никогда и не подумал бы пожертвовать собой».
Но он больше не был тем парнем. Его родители вернулись к нему, и у него были братья.
«И дорогие сердцу друзья».
Теперь еще одно дело, о котором Артемис никогда прежде не думал.
Он подписал слегка дрожащей рукой свое завещание — сохранят ли ценность многие из указанных в нем вещей, Артемис уверен не был. Банковская система по всей Земле была фактически разрушена, и биржи тоже, а ведь именно туда поступают акции, облигации и долевые паи.
«Сколько времени было потрачено на накопление богатства, — подумал Артемис. — Сколько времени — впустую».
Затем его мысли потекли в другом направлении.
«Прекрати. Ты становишься сентиментальным и слезливым. Ты любишь золото точно так же, как Мулч Диггамс любит цыплят. Дай тебе еще один шанс, и ты, очевидно, опять примешься за то же самое».
Так оно и было. Артемис не верил в преображения на смертном одре, в этом было что-то беспринципное. Человек должен оставаться самим собой, какие бы божьи кары не ожидали его по ту сторону жизни.
«Если мне доведется повстречать Святого Петра, я не буду спорить с ним у ворот рая», — пообещал Артемис своему подсознанию, хотя на самом деле знал, что если его теория верна, то его душа воспарит в небеса так же, как души берсерков.
«И я стану небесным телохранителем для Майлса и Беккета».
Эта мысль успокоила Артемиса и даже заставила его улыбнуться. Он понял, что больше ничего не боится, словно ему предстоит просто попытаться сыграть в ролевой игре, а не делать этого в реальности. Но настроение у него вновь изменилось, когда он запечатал конверт с завещанием и прислонил его к настольной лампе.
Он посмотрел на конверт, чувствуя неотвратимость момента.
«Пути назад больше нет».
И тут страх обрушился на Артемиса, словно гиря весом в тонну, и приковал его к офисному креслу Артемис почувствовал свинцовую тяжесть в желудке и обнаружил, что у него отнялись руки и ноги. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы его не стошнило, и постепенно успокоился.
«Я всегда воображал, что у меня будет время для последних прощаний, возможность сказать самые главные слова тем, кого я люблю».
Но времени на это у него не было. Не было времени ни на что, кроме действий.
Страх рассеялся, и Артемис не отказался от своего решения.
«Я могу делать это, — понял он. — Я могу думать своим сердцем».
Артемис оттолкнул поехавшее на роликах кресло от стола, хлопнул себя по коленям и повернулся лицом к ожидавшим его испытаниям.
В кабинет влетела встревоженная Холли.
— Я видела, как что-то вылезло из винного погреба, Артемис.
— А, — сказал Артемис. — Капсула прибыла.
— Да, прибыла. И я заглянула внутрь.
— Мне жаль, Холли, что ты это увидела, — вздохнул Артемис. — Мулч должен был это спрятать.
— Мулч и мой друг тоже, и я сказала, что ты попытаешься что-то притащить. Мулч копал туннель на случай спешного отступления, когда на автопилоте прибыла эта капсула. Мулч посчитал, что это и есть то, что ты пытаешься притащить.
— Холли, это не то, что ты думаешь.
— Я знаю, что ты задумал. Я вычислила это.
— Это выглядит крутым, я знаю, — произнес Артемис. — Но это единственный способ. Я должен сделать это.
— Ты должен сделать! — возмущенно воскликнула Холли. — Артемис Фаул, как всегда, сам все решает за всех.
Возможно, но на этот раз к этому вынуждают обстоятельства.
Холли не шутя потянулась к своему пистолету.
— Нет. Забудь об этом, Артемис. Этому не бывать.
— Это должно произойти. Возможно, что будь у меня время и ресурсы, я смог бы выработать альтернативный план…
— Выработать альтернативный план? Но мы говорим не о корпоративных делах, Артемис. Речь идет о твоей жизни. Ты намереваешься выйти отсюда, чтобы убить себя. А как же Батлер?
