Девочка заглянула в пакет и тут же отскочила, услышав злобное шипение.
– А я думала, ты любишь змей, – заметила Джени.
– Я люблю змей, – сказала Аманда. – Я просто удивилась, когда он издал этот звук. Вот еще, буду я змей бояться!
К этому моменту уже почти наступил полдень, и в устье стало довольно жарко и сухо. Эстер начала ныть, что пора идти домой обедать. Поэтому было решено на обратной дороге поймать еще одну рептилию и на этом закончить охоту.
Но дети не встретили ничего интересного, пока не остановились у водопроводного крана на заднем дворе, чтобы попить. На влажном кирпиче рядом с трубой сидела саламандра.
– Это моя, – сказала Джени. – Мне нравятся саламандры.
Дэвид не стал возражать. Сам он от саламандр был совсем не в восторге – уж слишком они всегда склизкие.
– Но саламандра – это уж точно не рептилия, – заметил он.
– Пойдет, – отозвалась Джени. – Ведь Аманда сказала, что можно даже лягушку поймать, а лягушка – это тоже не рептилия. Саламандра же пойдет, правда, Аманда?
Аманда наклонилась взглянуть на склизкое создание с выпученными глазами, копошащееся в руке Джени. Уголки рта девочки опустились, ее передернуло от отвращения.
– Конечно, – сказала она. – Саламандра вполне сгодится.
Испытание с рептилиями начиналось на следующее утро, как только все встанут. Ящерка помельче и саламандра были довольно некрупными, и Джени и Эстер вполне могли просто положить их в карман и носить с собой весь день. Труднее всего оказалось с большой ящерицей и змеей. Наконец Дэвид придумал надеть на себя и Блэра водолазки с длинными рукавами и заправить их в брюки. Потом этого они посадили рептилий за воротник водолазки и встали перед зеркалом посмотреть, не видно ли чего-нибудь подозрительного со стороны. Не прошло и минуты, как прямо у левого уха Дэвида из-за ворота водолазки показалась узорчатая змеиная головка. Дэвид засунул змею обратно, но в следующую минуту тот же маневр проделала ящерица Блэра, и младший брат захихикал – оригинальный «ошейник» оказался ужасно щекотным созданием.
Пришлось немного повозиться, чтобы решить возникшую проблему. Наконец Дэвид вытащил шнурки из своих ботинок и обвязал вокруг шеи себе и брату: не слишком туго, чтобы не задушить, но достаточно, чтобы рептилии не смогли пролезть. Оставались только рукава, но с ними было куда легче.
– Ты почувствуешь, когда она полезет по руке, – сказал Дэвид брату. – И тебе всего лишь нужно прижать рукав другой рукой, чтобы остановить его – вот так, видишь? Справишься?
Блэр кивнул.
– Но он такой щекотный, я могу рассмеяться.
– Тогда притворись, что смеешься над чем-то другим, – сказал Дэвид. – Или просто скажи, что у тебя под одеждой ящерица. Папа не будет ругаться. Ведь нам нельзя рассказывать только причину, по которой мы всё это делаем. Потому что всё это – часть ритуала инициации. Договорились?
– Договорились, – сказал Блэр, хихикая и извиваясь.
Аманда ждала их на ступеньках лестницы. Она проверила, у всех ли при себе рептилии. Завтрак прошел без происшествий, за исключением того, что отец спросил Блэра, все ли с ним в порядке. Блэр помотал головой, и Джеффри Стэнли заметил: «Ну тогда сиди нормально и ешь свой завтрак. Чего ты извиваешься на стуле?»
Блэр уже хотел что-то ответить и, пожалуй, сказал бы отцу про ящерицу, но тут его опередила Джени с длинным рассказом на совсем другую тему.
Чуть позже Молли задала вопрос по поводу шнурков. Прежде чем Дэвид смог что-либо объяснить, Аманда отозвалась:
– Это завязочки такие. Как у ковбоев.
– Ах вот в чем дело, – сказала Молли. – Так значит. вы с Блэром сегодня у нас ковбои?
Дэвиду пришлось кивнуть в знак согласия, хотя на самом деле он чувствовал себя ужасно, поскольку отец и Молли решили, что он играет в ковбоев, как маленький.
Он возмущенно взглянул на Аманду, но та, кажется, не поняла его. А ведь Дэвид вполне ясно объяснил, что отец строг только по поводу этикета за столом. Против рептилий он ничего не имеет.
Девочка действительно вела себя очень странно. То казалось, что она старается изо всех сил сделать так, чтобы испытания стали как можно более сложными, то словно делает всё совершенно наоборот. После завтрака Дэвид решил ее об этом спросить.
– Зачем ты выдумала эту ерунду насчет ковбоев? Я бы запросто мог сказать, что у нас под водолазками ручные змеи. Отец бы нисколько не рассердился. Он бы не стал заставлять нас выкидывать их на улицу.
Аманда надолго задержала взгляд на Дэвиде, прежде чем ответить:
– Стал бы. – Она развернулась и ушла.
Дэвид был уверен, что Аманда не знает, о чем говорит, пока часов в одиннадцать не узнал кое-что, прояснившее для него если не всё, то многое.
Он шел по коридору, но, услышав крик, кинулся в кухню. Там он увидел, что у раковины стоит Джени, а Молли жмется в угол у плиты.
– В чем дело? Кто кричал? – спросил Дэвид.
Молли медленно выходила из угла, не отрывая глаз от Джени.
– Извини, – сказала она. – Глупо, конечно, но что это за страшная штука?
– Моя саламандра, – ответила Джени и повернулась к Дэвиду. – Я просто смачивала ее водой. Это нужно делать, иначе она погибнет.
– Саламандра? – сказала Молли с отвращением на лице.
– Ну конечно, – ответила Джени. – У меня много ручных саламандр. Они не кусаются, но их обязательно нужно смачивать водой, иначе они умрут.
Она подошла к мачехе и уже было открыла ладошки, чтобы показать смоченную саламандру.
– Не надо, – резко отшатнулась Молли.
– Вынеси ее на улицу, Джени, – сказал Дэвид. – И больше не смачивай в раковине.
Когда Джени ушла, Молли выбралась из угла и, так до сих пор и не прийдя в себя, села и слабо улыбнулась Дэвиду.
– Прости меня, Дэвид, ужасно глупо с моей стороны, – сказала она. – Но я всю жизнь боюсь всех этих тварей. Давно, в детстве, меня чуть не покусала гремучая змея. Мама думала, что змея меня и вправду покусала, и у нее началась такая истерика, что она меня до смерти напугала. И вот с тех пор у меня развилась эта глупая фобия по поводу ползающих созданий.
– То есть ты имеешь в виду по поводу змей и всего прочего? – спросил Дэвид.
– Да, – сказала Молли и поежилась. – Всё мокрое и ползающее, но змей я боюсь особенно. Змеи – хуже всего.
– Ах вот как, змеи хуже всего, – повторил Дэвид и взялся за правый рукав левой рукой, надеясь, что Молли не заметит, что в нем что-то шевелится.
– Разумеется, я знаю, что большинство змей вполне безобидны, – сказала Молли. – И я на самом деле пыталась избавиться от этого глупого страха перед ними, но они меня до смерти пугают.
– До смерти пугают? – опять повторил Дэвид, самому себе уже начиная напоминать эхо. Мальчик сложил руки на груди, чтобы скрыть движения гофера. Когда змея переползла на спину, он спросил:
