– Но ведь у Аманды есть ручная змея и еще рогатая жаба.
Молли кивнула, улыбнулась странной улыбкой, совсем не похожей на улыбку.
– Я знаю, – сказала она, – конечно, есть.
– И тебе все равно? – спросил Дэвид. – Почему ты позволяешь ей держать таких питомцев?
– Ну, видишь ли, тут все не так просто. Ведь это не я ей подарила этих созданий. А кроме того, – Молли улыбнулась уже более естественной улыбкой, – они сидят в крепких клетках с надежными прутьями. Не думаю, что Аманда когда-нибудь выпускает их оттуда.
– Она не выпускает их погулять? – спросил Дэвид. – А почему?
Дверь кухни с шумом распахнулась, и вошла Аманда.
– Что на обед? – спросила она – Я проголодалась.
Глава 9
Узнав, что Молли боится змей, Дэвид понял, почему Аманда настаивала на сохранении рептилий в тайне, по крайней мере, до тех пор, пока отец не вернется. Если бы Молли закричала от страха в присутствии Джеффри, испытанию с рептилиями пришел бы конец, причем для всех и навсегда. Хорошенько обдумав этот вопрос, Дэвид решил, что ему надо проследить за тем, чтобы Молли ни в коем случае не увидела остальных рептилий, вне зависимости от того, что там на уме у Аманды. А для этого надо было немедленно предупредить детей.
Джени и Эстер он нашел во дворе, предупредил их и отправился искать Блэра. Ему повезло, что он обнаружил брата раньше, чем Молли: тот сидел на ступеньках лестницы и играл со своей ящерицей. Блэр вытащил ее из-за пазухи, и теперь она исследовала его одежду.
– Привет, – сказал Дэвид, – чем занимаешься?
– Отдыхаю, – ответил Блэр.
– Отдыхаешь? – спросил Дэвид. – От чего же?
– От щекотки.
– А-а. Ну тогда тебе лучше найти для отдыха другое место. Я как раз тебя искал, чтобы сказать кое-что важное. Помнишь, я говорил, что можно не прятать ящерицу от отца и Молли?
Младший брат кивнул.
– Так вот, оказывается, нельзя. Я узнал, что Молли до смерти боится змей и ящериц. Если она узнает, что у тебя под рубашкой ящерица, у нее, наверное, обморок случится.
Блэр наморщил лоб.
– Боится змей? – спросил он. – Аманда боится.
– Нет, Блэр. Не Аманда. Молли! Молли ни в коем случае не должна знать, что у тебя под рубашкой ящерица.
– А, – сказал Блэр. – Молли тоже боится.
Дэвид вздохнул. Иногда младшему брату было очень сложно что-то объяснить. Блэр посадил ящерицу на перила и позволил забраться на деревянную лозу. Она поползла вверх и тотчас уселась на купидона как раз в том месте, где раньше была его голова.
– Купидон, – сказал Блэр. – Джени говорила, что великан оторвал ему голову.
– Нет, ничего этого не было, – сказал Дэвид. – Я тебе уже говорил. Наверное, это сделали какие-то дети, которые жили в этом доме давным-давно. Может быть, какой-то ребенок отпилил ему голову, решив опробовать новую пилу, или что-нибудь такое.
– Нет, – сказал Блэр. – Это девочка отпилила голову. Плохая девочка.
Дэвид усмехнулся. Учитывая, что всю свою сознательную жизнь Блэр жил с Джени, а теперь еще появилась Аманда, не было ничего удивительного, что он считал девочек корнем зла.
Сняв ящерицу с перил, брат протянул ее Блэру.
– Лучше засунь ее обратно под водолазку, – сказал он. – А то вдруг Молли увидит. Я на улицу. Ты идешь?
Теперь все были в курсе, что испытание с рептилиями нужно держать в секрете, так что день прошел спокойно, без происшествий. Задание дети выполнили.
Остальные испытания по большей части тоже прошли без осложнений. Время от времени, конечно, возникали некоторые трудности, но ничего ужасного не случилось.
Во время ритуала, предполагавшего ношение на шее ожерелья из головки чеснока, колечка лука и ростка аниса тоже ничего плохого не случилось. Дэвид, правда, заметил, что Молли все время к чему-то принюхивается, а после ужина отец спросил его, не забывает ли тот ежедневно принимать душ.
Затем настал день, когда не разрешалось ступать по деревянному полу, и вот тут кое-что произошло. В кухне все оказалось просто – там лежал линолеум, но в остальном доме полы были из деревянных досок, и нигде не имелось ковра от стены до стены. Им всем пришлось нелегко, но к концу дня они даже умудрились разработать маршруты движения по почти всем комнатам особняка. Например, чтобы перейти из коридора в гостиную, нужно было встать на цыпочки на краешке ковровой дорожки, дотянуться до двери, ухватиться за нее и, оттолкнувшись и поджав ноги, как бы перелететь с ее помощью, а приземлиться на старый восточный ковер на полу в гостиной, на котором стояло большое кресло. Потом нужно было прыгнуть в кресло отца, а уж с него переползти по роялю, лежа на животе, после чего можно было приземлиться на подушки, которые были разложены на полу перед телевизором. Потом надо было пробраться по краю журнального столика и закончить маршрут на небольшом коврике в противоположном конце комнаты. А уж оттуда можно было легко достичь края ковролина в столовой. В тот день испытание никто не провалил, но пострадала настольная лампа и разбилась ваза с цветами, а Джени застали как раз в тот момент, когда она ползала по роялю, за что девочка была наказана и отправлена в свою комнату.
Единственным испытанием, которое не все неофиты смогли пройти с первого раза, стал день молчания. В этот день запрещалось говорить что-либо, кроме ответов на прямые вопросы, но и в этом случае неофит мог произнести только три слова. Блэру единственному удалось пройти испытание с первой попытки. Дэвид в первый раз провалился потому, что отец решил вызвать его на мужской разговор после ужина. Мальчику было очень обидно: ему ведь почти удалось продержаться, и вот теперь в последний момент все шло насмарку. Но когда он увидел, что отец действительно очень расстроен, то понял, что просто обязан поговорить с ним, а испытание перенести на другой день.
Джеффри Стэнли многое беспокоило. По его словам, дети в последнее время странно себя вели. Они позволяли себе недопустимое поведение за столом, уже разбили несколько вещей, да и просто игнорировали элементарные правила поведения цивилизованного общества – это, видимо, означало лазанье по мебели. Мало того, что в доме появилась падчерица, которая вот уже почти месяц как не разговаривает с приемным отцом, но еще хуже – его родные дети, похоже, решили копировать ее поведение.
– И все это как раз тогда, когда я ожидал, что вы сделаете все от вас зависящее, чтобы Молли не пришлось жалеть, что она оказалась связана с нашей семьей.
Дэвид уже почти набрался духу рассказать, в чем тут дело. Он уже был готов раскрыть отцу тайну и о мире оккультизма, и об испытаниях, и об инициации. Но стоило мальчику открыть рот, чтобы начать говорить, как перед глазами его возникло лицо Аманды с всегдашней надменной улыбочкой. Он представил, как Аманда говорит что-то вроде: «Дэйви все разболтал папочке».
