И он с видимым удовольствием прислушался к доносящемуся из громкоговорителей голосу:
– Работа – это ваша жизнь, крысы! Работайте на благо поселка, на процветание его жителей и Хранителей Нор. Приносите пользу и получайте вознаграждения. Наша поляна – край сбывающихся надежд. Это место, где воплощаются мечты…
В этом месте Подметка согласно кивнул ближайшему громкоговорителю и оглянулся на детей, словно призывая присоединяться к своим будущим успехам.
– …Станьте богаче, работая на благо поселка, на процветание его жителей и старших крыс. Поднимитесь по социальной лестнице к вершинам, и все радости мира откроются перед вами. Работа – это ваша жизнь!
– Мы как-нибудь потом тебе объясним, – неуверенно пробормотал Витя, теряясь от такого открытого обожания перед Свалкой, что демонстрировал им новый знакомый. – Если сможем слова подобрать…
Тем временем крысы заканчивали стаскивать трофеи и получать свои порции еды.
Кому-то, как и предупреждал Подметка, не досталось вовсе – дети видели, как двоих взрослых крыс палками погнали от ограждения, а одного даже повалили на землю и отдубасили. Он пытался кричать, что болен и не смог выйти на работу, а если не поужинает, то разболеется еще сильнее. Но кухонные охранники будто не слышали его и продолжали лупить, пока тот не бросился бежать в норы.
Остальные, кому повезло получить пищу, торопливо доедали, сдавая пустые миски поварам. Кухни закрывали, котлы и кастрюли стаскивали в специальную нору, ограждение сматывали, верстаки тоже уволокли прочь. Окруженные свитами, толстые пасюки направились к самой большой жилой горе. Причем кто-то из пузанов еще шел самостоятельно, смешно покачиваясь, а кого-то несли на специальных носилках.
– Ну, пошли, если так охота Лифт посмотреть. – Подметка аккуратно свернул свой рабочий мешок, убирая его за пазуху. – Только тихо, не разговаривать. Если кто спросит, куда направились, говорите – в ночную смену. А вообще лучше я говорить буду…
Дети, послушно закивав, двинулись за ним. Сердца их вновь бились часто-часто, а страх за свои жизни и здоровье вернулся, как это было во время побега с Реакторной Станции. Они снова держались за руки, и этот жест объединения придавал им сил перед лицом новых испытаний.
Сейчас они уже были совсем не похожи на тех ребятишек, что в пылу забавы покинули родную поляну вслед за отцом, по нелепой случайности оказавшись глубоко-глубоко. Они уже пережили опасность, угодили в несколько очень и очень непростых переделок, встретились с существами, о которых даже не могли подозревать. Перепуганные и чумазые, они стали чуть настороженнее, чуть злее и недоверчивее ко всему, что происходило вокруг.
Но странный бесконечный день и не думал заканчиваться, а страх остается страхом, даже если вам приходится испытать его многократно. А потому близнецы все так же боялись, хоть и шли навстречу этой боязни. Знаете, наверное, в этом и состоит настоящая храбрость – чувствовать страх, но пересиливать его, уметь им управлять. Если это так, то наши герои сейчас проявляли настоящую храбрость…
Наблюдая, как усталые рабочие крысы разбредаются по общежитиям, четверо детей неприметными тенями выскользнули из поселка. За спиной остались жилые пирамиды, изрытые ходами и пещерами, прессы для сжимания мусора и навязчивый голос диктора, даже ночью не прекращавший лететь из динамиков.
Как потом сказал Витя, им всем «сказочно повезло» – миновав десяток взрослых (из которых, по словам Подметки, некоторые были сероспинками), они ни разу не услышали окрика или гневного вопроса. Казалось, матерые крысы были полностью предоставлены сами себе, и их не заботило ничего, кроме собственного выживания и процветания. Косясь на уходящих пискунов без особенного любопытства, они с плохо скрываемым страхом и почитанием обращали свои взоры к горе, в которой жили еще более толстые крысы-начальники.
– Нам сюда, – выдохнул Подметка.
Поселок скрылся за очередной горой слежавшегося хлама, и они вновь оказались в царстве транспортеров и свисавших сверху манипуляторов.
– Хорошо, что нас не заметил никто из стражников. Но еще больше нам повезет, если так же тихо мы сумеем вернуться обратно.
Настя, Витя и Дима переглянулись, словно клянясь друг другу, что обратно в крысиный поселок не вернутся ни за что. Стараясь не оступиться на скользких и рыхлых склонах, они пошли за своим проводником, уже заметив впереди одну из шахт, массивным столбом подпирающую потолок поляны.
Транспортеры сейчас работали в замедленном режиме и далеко не все, а потому идти оказалось проще – кое-где дети срезали путь, пересекая широкие металлорезиновые ленты, сейчас остававшиеся неподвижными. Мусорные потоки, рушащиеся из люков над головами, тоже стали реже – вероятно, этот ярус жил в соответствии с распорядком всего Спасгорода, в котором сейчас уже наступала ночь.
Они все шли и шли, удаляясь от центра поляны, а лифтовая шахта почти не приближалась. И когда Виктор уже хотел спросить Подметку, чем вызван такой оптический феномен, проводник вдруг ловко скатился с холма, тыча пальцем в открытое пространство, посреди которого из железного пола и вырастала шахта.
– Я дальше точно не пойду, – решительно замотал головой он. – Один раз меня шарахнуло, даже резиновые подошвы не спасли. Больше не хочу. Подожду тут. Если нужно будет, на руках вынесу. Ну, это если из вас кто-то от удара сознание потеряет, – пояснил он, со злорадной улыбкой глядя на побелевшие лица новичков.
– Хочешь с нами? – вдруг спросил Витька. – Ты не веришь, но я точно знаю, что у нас все получится. Пойдем с нами, уедем с этой неприятной поляны! У нас хорошие родители, они обязательно придумают, где ты будешь жить. Ты вернешься в школу, получишь профессию.
– Вот еще, – фыркнул Подметка, но беззлобно, а скорее по-дружески. – У меня уже и так есть профессия. И даже эта… как ее? А, вспомнил – карьера! Так что даже если бы я верил, что у вас получится, следом бы не пошел.
– Ну, тогда пока. – Виктор протянул ему руку, и Подметка с удивлением уставился на него.
Поняв, что у крыс не принято прощаться и здороваться за руку, мальчик смущенно убрал ладонь.
– Удачи тебе, Подметка.
– И вам удачи, – хохотнул тот, поудобнее усаживаясь на пустой корпус старой швейной машинки. – Если что, бегом обратно!
Настя и Дима тоже попрощались с крысенышем, хотя сделали это не так уверенно, как их брат. Во-первых, потому что вовсе не хотели брать этого странного парня с собой и заботиться о нем, как это вдруг предложил сделать Витя. А во-вторых, потому что были напуганы рассказами о злых Лифтах и немного сомневались в благополучном исходе их начинания.
Виктор между тем решительно спустился со склона, направляясь прямо к толстой и массивной шахте, столбом торчавшей посредине пустыря. Его брат и сестра взялись за руки, чтобы поддержать друг друга, и направились следом. Шахта, как и все рабочие, была проклепана серым листовым железом, что выдавало в живущем внутри Лифте настоящего работягу, не привыкшего к роскоши.
