Я заметила, что истекающая слюной Поппи была страшно разочарована.
Затем Мелани взяла в руки малярную кисть и принялась намазывать каждое яблоко своим зельем из котла, подавая тем самым пример остальным собравшимся. Мои родители тоже взялись за дело, что меня сильно рассердило.
Через пару часов западня была полностью готова. Ветки яблонь покачивались на ветру, как будто специально выставляя напоказ налитые яблоки; каменный трон словно приглашал: «Устраивайтесь поудобнее и угощайтесь, дорогой гость…»
– А теперь все возвращайтесь домой, – крикнул мэр, – не то великан может насторожиться! Вы же знаете, что они очень пугливы и не любят показываться людям на глаза. Если он вас заметит, то не решится выйти из леса.
Толпа принялась торопливо разбредаться, словно кто-то объявил: «Не стойте около елки, не то Дед Мороз не придет!»
Мы с Поппи оказались врозь, потому что Ма ухватила меня за руку и потащила домой. Наверное, боялась, что я не удержусь и слопаю парочку намазанных снотворным яблок…
Прибежав домой, мы тут же поднялись на чердак. Па приоткрыл слуховое окошко, и мы, тесно прижавшись друг к другу, стали вглядываться в простирающийся вокруг лес. Аромат яблок пропитал все вокруг, заглушая все прочие запахи. Пожалуй, любовь к яблочному компоту он отобьет у меня лет на тысячу!
– Как думаешь, он придет? – тихонько спросила Ма.
– Надеюсь, – отозвался Па. – Это наш последний шанс, иначе домовладелец просто вышвырнет нас на улицу. Мы задолжали уже всем вокруг. Лишь волшебство может спасти нас.
Только я хотела сказать, что не согласна, как вдруг деревья заколыхались. Листья трепетали, трещали ветки. Я подумала: «Вот пропасть! Великан все-таки пришел!»
По мере его приближения к деревне земля дрожала все сильнее. Скоро нам уже начало казаться, что мы оказались во власти землетрясения. Вокруг нас с полок сыпались книги, дверцы шкафов распахивались сами собой. Было слышно, как внизу в кухне из буфета выкатываются тарелки и со звоном разбиваются о кафельный пол. Но по-настоящему страшно мне стало тогда, когда я увидела, как по стенам чердака побежали трещины, а с крыши посыпалась черепица. Мне казалось, что дом вот-вот обрушится, погребая нас под руинами. Ма крепко прижала меня к себе, нервно поглаживая мои волосы. Теперь она даже не пыталась скрывать свой испуг.
– Вот он! – закричал вдруг Па.
Лес расступился, как будто кто-то раздернул занавес из деревьев, и из него выступил великан – огромный, с густой всклокоченной бородой и волосами, которые походили на поросль мха или спутанную траву. Нос посреди широченного лица двигался, принюхиваясь, а язык алчно облизывал губы.
– Он почуял яблоки! – придушенно прохрипел мой отец.
– Кажется, он нас вообще не видит… – простонала Ма. – Мы для него всего лишь муравьи. Только бы он не пошел дальше через деревню, топча наши дома!
Я как раз думала о том же самом. Что будет, если ловушка вдруг не сработает? Если вместо того, чтобы расположиться в кресле и приступить к еде, исполин продолжит свой путь прямо, деловито топоча и не обращая внимания на мелкие домишки, которые будут только похрустывать у него под ногами?
Выбравшись на опушку, великан помедлил, все еще морща нос. Быть может, чересчур соблазнительный запах инстинктивно внушал ему тревогу?
Мне хотелось крикнуть ему: «Беги прочь! Возвращайся к себе! Скройся в лесу и никогда не приходи сюда больше!»
Но, увы, он уже сделал шаг вперед, затем другой. Лес за его спиной сомкнулся. Сработало! Он уже шагал прямиком к деревне, опустив глаза и не замечая ничего, кроме яблонь. Волшебная мантия широкой красной рекой струилась вслед за ним. Он замешкался еще на мгновение, но затем опустился на гранитный трон и протянул руку к ближайшему деревцу. Ухватив яблоню двумя пальцами, он вырвал ее с корнем, положил к себе на колени и принялся одно за другим обрывать с нее яблоки, отправляя их в рот, как вы бы стали обирать ягоды с виноградной грозди.
Глуповато улыбнувшись, он вырвал вторую яблоню и продолжил свое пиршество…
Я подумала: «Плоды такие маленькие, ему придется съесть их огромное количество, чтобы снотворное подействовало…»
Я опасалась, что, почувствовав сонливость, он заподозрит обман. Тогда, разозлившись, что его пытаются обвести вокруг пальца, он вскочит и примется прыгать по деревне, круша все вокруг!
Конечно, мы это вполне заслужили, но мне вовсе не хотелось окончить свою жизнь сплющенной, как старый комочек жвачки.
Когда великан покончил с шестым деревом, его голова начала клониться, а улыбка становилась все более бессмысленной. Теперь он жевал с полуприкрытыми глазами. Дремота явно овладевала им, но желание полакомиться оставалось сильнее. Быть может, он сам списывал свою сонливость на чересчур плотный обед?
– Готово! – победно воскликнул Па. – Он вот-вот заснет.
– И сколько это будет продолжаться? – с тревогой спросила мама. – Два дня, три… или неделю?
– Больше, – уверенно сказал Па, но уточнять не стал.
Готова поспорить, что он и сам этого не знал!
– А он не умрет от голода? – шепотом спросила я.
Мой отец покачал головой и сказал:
– Нет, великаны устроены не так, как мы. Внутренние органы у них не похожи на наши. Они совсем, совсем другие… Они могут проспать целый год, не испытывая ни малейших неудобств.
– Да, но, когда он проснется, – настойчиво продолжала я, – он будет в плохом настроении?
– Само собой, – нетерпеливо оборвал меня Па, – но, когда это произойдет, мы будем уже далеко. Мы, например, начнем свое кругосветное турне, представляя наших миниатюрных артистов детишкам всего королевства.
Интересно, он правда так думал или лгал, чтобы успокоить меня? Я твердо решила расспросить на этот счет чемоданчик.
Наконец великан уронил голову на грудь и захрапел, свесив огромные кулачищи почти до земли.
Мы еще постояли наверху в ожидании, не решаясь выходить на улицу первыми. Я думала: «А вдруг это уловка? Может, он притворяется уснувшим, чтобы дать нам подойти поближе…»
Но вот на окраине сада появились староста деревни и аптекарша Мелани. Они осторожно крались на цыпочках, замирая за каждым деревом. Так, короткими перебежками, они наконец добрались до подножия трона. После этого староста повернулся к деревне, призывно размахивая руками в знак того, что расставленная западня сработала.
Мне стало грустно за великана и стыдно за всех нас.
Люди начали покидать дома, поначалу робко, а потом все более и более шумно, и вот они уже принялись плясать вокруг гранитного кресла, громко потешаясь над уснувшим колоссом. Мне это показалось омерзительным.
– Пойдемте! – крикнул отец. – Я должен присмотреть за приготовлениями к жеребьевке.
И он припустил почти бегом, не дожидаясь нас.
