Он берет ее руку в свою и целует ее ладонь. Делает вдох, словно пытается вернуть ее в себя после такого долгого отсутствия.
Она закрывает глаза.
Она не изменилась, подумал Тай и осознал, что с его стороны было ребячеством вообразить, будто она предстанет перед ним, как какая-то хрупкая принцесса, похищенная и тоскующая в плену.
То, что произошло с Капелью, наконец-то понял он, не было судьбой его сестры. Это была трудная правда. Может быть, в его воображении они слились воедино во время его путешествия на восток?
Чем жизнь певицы в Павильоне Лунного Света была лучше этой? Служить любому мужчине, у которого есть деньги и желание? Можно ли сравнить это с жизнью в усадьбе, с одним могущественным мужчиной, которого она умеет – явно умеет – соблазнить и довести до экстаза? Что же до того времени, когда она постареет, то ясно, как лунный свет на снегу, что ее возможность обеспечить себе благополучную жизнь здесь гораздо больше. К такой судьбе стремились все девушки из Северного квартала.
Его охватило чувство вины и сожаления.
Потом она прикоснулась к его щеке, а потом закрыла глаза.
Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Нежно, стараясь признать то, что случилось, его реальность, и то, что он отсутствовал два года. Ее губы были мягкими. Рот слегка приоткрылся. Он тоже закрыл глаза. Потом заставил себя отстраниться. И сказал:
– Капель, ни одна женщина никогда не проникала в мою душу так, как ты.
Ее глаза открылись. Беседку освещал всего один фонарь, поэтому трудно было увидеть, какие у нее зеленые глаза, но он знал, он помнил. Его поразила ужасная мысль – увидит ли он еще когда-нибудь эти глаза?
Потому что именно к этому подводит эта ночь, осознал он.
Она сказала:
– Я очень сожалею об этом, мой господин. И это меня радует. Дозволено ли мне одновременно чувствовать и то, и другое?
– Конечно, – ответил он.
Она без всяких усилий соскользнула в ту смесь официального и интимного, которая была характерна для нее в Павильоне Лунного Света. Он пытался подражать ей. Но не сумел.
– Почему ты пришла сегодня ночью? – спросил он.
Она тряхнула головой, внезапно потеряв терпение. Это он тоже помнил.
– Неверный вопрос, Тай! Ты хочешь, чтобы я стыдилась своего ответа?
Он посмотрел на нее.
– Прости меня…
Теперь она рассердилась, он это видел.
– Я пришла потому, что Возлюбленная Спутница прислала мне записку, в которой советовала не ложиться сегодня спать, и она процитировала стихотворение о мраморных ступенях.
– Понимаю, – он думал об этом. – Она сказала мне, что тебя предупредили о моем приходе. Она задержала Вэнь Чжоу в Ма-вае. Дала мне охрану и пропуск в город после наступления темноты.
– Так мы оба делаем то, что нужно ей? – за горечью он услышал насмешку. – Как это услужливо с нашей стороны…
Он улыбнулся:
– Капель, я бы сказал, что ощущение твоих губ, их вкус – это именно то, что мне нужно.
Она посмотрела на него долгим взглядом. Потом отвела глаза в темноту, а потом решительно произнесла:
– Я не могу быть твой любовницей, Тай. Для этого нет ни одного приличного пути. И я послала к тебе каньлиньскую телохранительницу не для этого.
– Я знаю, – ответил он.
Печаль в темной тишине. Ошеломляющая правда этой женщины, гордой и соблазнительной, более проницательной, чем он. Ей необходимо быть более проницательной в той жизни, которую она ведет, подумал он.
– Я мог бы обвинить Чжоу в попытке убить меня, – сказал Тай. – Это почти было сказано сегодня в Ма-вае, но не мной. Он действительно приказал убить Яня и Луня. Это могло бы изменить твою…
– Ты бы обвинил первого министра Катая, правящего этой империей, в убийстве студентов или мелких гражданских служащих? И чего бы ты этим добился, Тай? Кого бы это взволновало? Как бы ты это доказал?
– Другие бы доказали. У Вэнь Цзянь тот человек, который убил Луня.
– Что? Фэн?
Он увидел, что ее это испугало.
– Он направлялся на юг, в семью Вэнь Чжоу. Она нам всем сказала, что этот человек у нее. В комнате присутствовали важные люди, в том числе принц Шиньцзу. – Он не упомянул императора. О таких вещах не говорят. – Я думаю… мы думаем… что она хотела предостеречь своего кузена. У него неприятности, Капель, в основном из-за Рошаня.
Она подошла к скамье, села, задумчиво глядя на него. Мошки мелькали вокруг единственного фонаря. Воздух был холодным. Тай помнил эту ее особенность, как внезапно мог включаться ее мозг.
– Мы – это кто? – спросила она. Не тот вопрос, которого он ждал.
– Я нашел друга по пути сюда. Сымя Цянь ехал вместе со мной от Чэньяо.
Она изумленно уставилась на него. Потом склонила голову, словно в знак покорности.
– Изгнанный Бессмертный? О, боги! Как может простая девушка, певица из Девятого квартала, надеяться сохранить интерес к себе мужчины со столь блестящими связями?
Тай тихо рассмеялся:
– Во-первых, она совсем не простая. Во-вторых, она давно уже не в Девятом квартале. А ее собственные связи еще влиятельнее моих, – он усмехнулся. – Чем еще я могу быть тебе полезен?
На этот раз она ответила ему улыбкой:
– Если я скажу: «Ты мог бы еще раз меня поцеловать», это будет неправильно, не так ли?
Он сделал один шаг, разделявший их, и сделал это. Ее губы потянулись к его губам. На этот раз отстранилась Капель. И отвела глаза:
– Это было неправильно, – сказала она. – Прости меня.
Он сел на скамью рядом с ней. Понял, что она намеренно оставила для него место.
– Капель, твоя жизнь изменилась. Мои мечты были глупостью.
– Мечты большинства из нас глупы, – ответила она, все еще глядя в сторону. – Беда случается, когда мы выпускаем глупость из нашей мечты.
– Капель, послушай меня! Если я прав, если Цзянь предостерегает своего кузена, и это имеет отношение ко мне, это опасно для тебя?
Она подумала.
– Не думаю. Есть один слуга, который мог бы меня погубить, но он этого не сделает. Если бы тебя увидели здесь, меня бы убили. – Она произнесла это без всяких эмоций. – Но Вэнь Чжоу сейчас волнует Рошань, а не ты. Ань Ли покинул город несколько дней назад, и его старший сын тоже.
– Знаю, – ответил Тай. – Я говорил с ним у дороги по пути сюда.
Он увидел, что это опять ее потрясло. Он был достаточно молод, чтобы на мгновение почувствовать прилив гордости, и достаточно стар, чтобы понять, что это дешевая гордость.
Капель сказала:
– Тай, что все это значит? Ты попал в быструю реку.
