– Вы больше не мой наниматель! – резко возразила Сун. – Нас наняла Вэнь Цзянь, вы забыли?
Раздался новый раскат грома, но теперь уже к северу от них – гроза уходила дальше.
– Она умерла, – ответил Тай и понял, что немного пьян. – Они убили ее в Ма-вае…
Он смотрел на двух каньлиньских воинов через стол. Они сидели одни в обеденном зале гостиницы, на длинных скамьях у грубого стола. Они уже поели. Солнце, должно быть, уже садилось, но его не было видно. До этого шел сильный дождь, хотя, кажется, он уже стихал. Тай жалел тех каньлиньских воинов, которые отправились обратно в Хсень за остальными. Утром они заберут коней и отправятся с ними на север.
Шестьдесят каньлиньских воинов. Но не Тай.
Он поедет домой. «И последний мост над рекою Вай перейдет».
Он несколько секунд думал.
– Погодите! Если вам платит Цзянь, тогда… вам больше не платят. Вы даже не обязаны…
Голос его замер, потому что вид у Сун вдруг стал очень опасным. Люй Чэнь поднял руку, словно извиняясь. Тай кивнул Чэню, и тот сказал.
– Это не так, мой господин. Госпожа Вэнь Чжоу подарила святилищу такую сумму денег, которая может оплатить вам десять каньлиньских телохранителей на десять лет.
– Что? Это… это неразумно! – Он опять испытал потрясение.
– С каких пор, – ледяным тоном произнесла Сун, – женщины двора должны вести себя разумно? Разве расточительство так уж удивительно? Я думала, вы уже усвоили этот урок!
Она говорит без всякого уважения. Слишком расстроена, заключил Тай и решил простить ее.
– Выпей еще вина? – предложил он.
– Я не хочу вина! – резко ответила Сун. – Я хочу, чтобы вы вели себя разумно! Вы пока еще не придворный! Вы должны быть более осторожны!
– Я не хочу быть придворным. Вот в чем все дело!
– Я это знаю! – воскликнула она. – Но сначала отведите коней императору! Поклонитесь девять раз, выслушайте его благодарность. А потом откажитесь от должности, потому что вы чувствуете сыновнюю обязанность поехать домой, чтобы защищать семью, поскольку ваши отец и старший брат мертвы. Он отнесется к этому с уважением. Должен отнестись с уважением. Он может сделать вас префектом, или кем-нибудь еще, и отпустить.
– Он ничего не должен делать, – сказал Тай, что было правдой, и она это знала.
– Но он это сделает!
– Почему? Почему он это сделает?
И за ее яростью и явным страхом Тай увидел в ее глазах промелькнувший смех. Сун покачала головой:
– Потому что вы не очень-то пригодитесь ему на войне, Тай, после того как он получит ваших коней.
Суна снова назвала его по имени. Она сидела очень прямо, глядя на него. Люй Чэнь сделал вид, что заинтересовался пятнами от вина на деревянной крышке стола.
На мгновение он почувствовал гнев, потом сожаление, потом нечто другое. Тай поднял обе руки, сдаваясь, и расхохотался. В основном виновато было вино, хотя вино может привести тебя и к ярости. Еще один раскат грома, гаснущий вдали…
Сун не улыбнулась в ответ на его смех. Она сердито смотрела на него.
– Обдумайте это, – сказала она. – Господин Шэнь, прошу вас, обдумайте это, – по крайней мере, она снова обращалась к нему правильно. И продолжила: – Император знает, что ваш брат был с Вэнь Чжоу. Это навлекает на вас подозрение.
– Он знает, что Чжоу пытался меня убить.
– Это неважно. Дело не в Вэнь Чжоу, а в вашем брате и в его гибели. В том, что вы из-за этого чувствуете. И в смерти Цзянь. Он знает, что она оплатила ваших телохранителей. Нас.
Тай уставился на нее.
– Он запомнит, что вы ехали в том кортеже из Синаня, когда он говаривал с солдатами о перевале Тэн, и стал причиной того, что произошло в Ма-вае.
– Мы не знаем точно, сделал ли он это! – воскликнул Тай. И огляделся, чтобы убедиться, что они одни.
– Нет, мы знаем, – мягко возразил Люй Чэнь. – И еще мы знаем, что это почти наверняка был правильный поступок. Это было необходимо.
– Сыма Цянь тоже так думал! – сказала Сун. – Если бы он был здесь, он бы это подтвердил, и вы бы его послушались! Шиньцзу было необходимо, чтобы Чжоу умер, и он мог предвидеть, что случится после этого с Вэнь Цзянь, и даже реакцию отца на ее смерть. Империи нужен был молодой император, чтобы сражаться с Рошанем. Кто это станет отрицать?
– Я не хочу верить, что он намеренно сделал все это, – сказал Тай, сжимая свою чашку с вином.
Проблема, настоящая проблема была в том, что он все-таки считал это возможным. Он и сам думал так в тот ужасный день. И эти мысли с тех пор не покидали его.
Он посмотрел на двух своих телохранителей. Вздохнул и тихо сказал:
– Вы правы. Но это одна из причин, почему я не поеду на север. Я признаю, то, что вы говорите, может быть правдой. Я даже признаю, что так должны поступать люди при дворе, имеющие власть, если им предстоит руководить империей, особенно – в военное время. Но это… я не признаю этого в моей собственной жизни.
– Я это знаю, – согласилась Сун, уже более спокойно. – Но если вам предстоит отойти в сторону, то ради собственной безопасности и чтобы не попасть под подозрение, вам нужно сначала привести к нему коней, дать ему увидеть, как вы кланяетесь ему с тем кольцом на руке, которое он вам подарил. Император должен видеть, что вы не прячетесь от него. Выслушать вашу просьбу о разрешении удалиться. Решить, что он вам доверяет.
– Она права, мой господин, – поддержал ее Люй Чэнь.
– Господин Сыма согласился бы со мной, – повторила Сун.
Тай сердито взглянул на нее:
– Господин Сыма никогда в жизни не занимал никакой должности при…
– Я знаю, – перебила она, хотя и мягко. – Но все равно он бы со мной согласился. Шэнь Тай, отведите коней на север, а потом просите его отпустить вас домой – в качестве награды.
– А если он откажется?
Она прикусила губу. И вдруг опять показалась очень юной.
– Не знаю. Но знаю, что я права, – с вызовом ответила она.
Он попросил принести письменный столик, бумагу, тушь, кисти и лампы для комнаты.
Гроза прошла. Его окно выходило на юг, что было удачно; у него была лучшая комната, в конце длинного коридора наверху. Он открыл ставни. Воздух был сладкий и мягкий, жару погасил дождь. Тай слышал, как капает вода с выступающего свеса крыши. Солнце почти село, когда он начал писать.
Это было сложное письмо. Она начал с полного приветствия, безупречно официального, вспомнив все, что узнал об этом во время подготовки к экзаменам. Первое послание новому императору, объясняющее, почему он не вернется, как ему было приказано. Потому что его маленькая каньлиньская телохранительница была не единственным непокорным человеком в этой гостинице.
