– Нет. Я тоже должен присутствовать там, помнишь? – возразил Тай. Он набрал в грудь воздуха. – Я не хочу, чтобы ты ушла, Сун.
Она казалась такой юной, маленькой, и почти невыносимо беззащитной.
Он прибавил чуть охрипшим голосом:
– Я хочу, чтобы ты никогда не уходила.
Неожиданно она снова отвела взгляд. Тай увидел, как на этот раз вздохнула она. Медленно выдохнула. И сказала:
– Вы говорите это серьезно? Это не потому, что я была… что я это сделала?
– Мне уже доводилось видеть женщин без одежды, Сун.
Она подняла голову.
– Знаю. И я худая, и у меня эта новая рана, после нее останется новый шрам. И еще один на ноге, и я знаю, что не проявляю должного уважения, и…
Она стояла совсем близко. Он шагнул вперед и нежно прижал ладонь к ее губам. Потом убрал руку и поцеловал ее, тоже нежно, в первый раз. Потом снова поцеловал, но уже по-другому.
Он смотрел на нее сверху вниз, при свете единственной зажженной лампы. Глядя ему в глаза, она сказала:
– Я не очень опытна в таких делах…
Прошло немного времени. Они лежали в постели, она положила левую ногу на его тело, а голову – на плечо. Волосы ее рассыпались. Лампу недавно погасили. Дождь прекратил капать с края крыши. Они видели лунный свет, слышали пение ночной птицы.
Тай сказал:
– Не слишком опытна?
И скорее почувствовал, чем увидел ее улыбку.
– Мне говорили, что мужчинам нравится слышать это от женщины. Это заставляет их чувствовать себя сильными.
– В самом деле?
– Так мне говорили. – Одна ее рука играла на его груди, спускаясь вниз, к животу, потом снова скользила вверх. – Ты был на горе Каменный Барабан, Тай. Ты должен помнить, что происходит там по ночам. Или никто из женщин…
– Думаю, я не стану отвечать на этот вопрос.
– Возможно, пока не станешь, – пробормотала она.
Луна выложила дорожку света на полу комнаты.
– Ты всегда приходишь ко мне в комнату, – сказал Тай.
– Ну, однажды я спасала тебя от женщины-лисы, помнишь?
– Она не была женщиной-лисой.
– Она была ловушкой. Потрясающе красивой.
– Потрясающе, – согласился он.
Сун фыркнула:
– Даже если она не была дайцзи, мы с Сыма Цянем решили, что ты не в том состоянии, чтобы устоять перед ней той ночью. А если бы ты переспал с дочерью губернатора, это поставило бы тебя в очень трудное положение.
– Понятно, – осторожно ответил Тай. – Вы с поэтом так решили?
– Да. Разумеется, они хотели поставить тебя в трудное положение. Сюй Бихай хотел получить коней.
– Ты не думаешь, что она могла просто влюбиться в меня?
– Наверное, это возможно, – ответила Сун. Ее тон говорил об обратном.
– Она была очень красива, – сказал Тай.
Сун ничего не ответила.
– И ты тоже, – прибавил он.
– Ах! Это наверняка заставит меня влюбиться! – она снова рассмеялась. – Я бы атаковала тебя, если бы ты вошел в мою комнату во время путешествия.
– Верю.
– Теперь я бы так не поступила, – с шутливым раскаянием в голосе сказала она.
Его очередь рассмеяться.
– Рад это слышать… – Через секунду он прибавил: – Сун, я хотел тебя еще в первую ночь у Железных Ворот, когда ты вошла.
– Я знаю, – ответила она. Он почувствовал, как она пожала плечами. Ему было знакомо это движение. – И не чувствовала себя польщенной. Ты провел два года в одиночестве. Любая женщина…
– Нет. Именно ты. Думаю, с того момента, как ты вышла во двор.
– У меня были распущены волосы, – сказала она. – Мужчины очень предсказуемы.
– Правда? Я тоже?
Молчание.
– Ты – не очень.
Они слушали пение птицы за окном.
– Я поеду на север, – сказал он.
Она решительно покачала головой:
– Нет. Ты уже принял решение, Тай, и начинать после этого путешествие – плохая примета. Дописывай свое письмо. Мы возьмем его с собой. Мы решили, что твоя сестра и то, что Вэнь Чжоу хотел тебя убить, должны обеспечить тебе безопасность. Вместе с конями.
– Вы так решили?
– Да, Люй Чэнь и я.
– А что, если я решу…
– Тай, ты уже решил. Это было благородное решение. Я просто боялась.
– А теперь я буду бояться за тебя. Идет война, ты едешь далеко…
Она тихо рассмеялась:
– Я – каньлиньский воин, еду вместе с шестьюдесятью другими воинами. Вот уж тут у тебя нет никаких разумных оснований для страха.
– Когда страх бывает разумным?
Ее рука замерла, легла на его грудь.
– А потом? – спросил он. – После того как вы доберетесь до императора?
Она заколебалась:
– Есть одна вещь, которую мне необходимо сделать.
Он лежал, вспоминая: «Мы хотим убить двоих из них, позднее. Это следует сделать».
Он сжал ее руку.
– Сун, если ты сама убьешь тех двоих и кто-нибудь свяжет тебя со мной…
– Я знаю, – прошептала она. – Это другое. Те двое из армии Второго округа, вероятно, уже мертвы. Они опозорили нас, и наше святилище этого не допустит. Думаю, император это знает. По-моему, он не огорчится. Я имела в виду не это.
– Тогда что?
– Мне придется просить разрешения покинуть ряды каньлиньских воинов. Я должна сделать это в моем собственном святилище.
Тай ничего не сказал. Он был глубоко тронут.
Она неверно поняла его молчание:
– Я ничего не прошу, Тай. Если будет только эта ночь, я…
Он снова закрыл ей ладонью рот:
– Ты должны вернуться, Сун. Мне необходимо, чтобы ты научила меня жить по-другому.
– Я была только каньлиньским воином, – ответила она, когда он убрал руку.
– Тогда, может быть, мы научим друг друга?
Он почувствовал, как она кивнула, а потом добавила:
– Но я не верю, что мир позволит тебе остаться у той речки до конца дней.
– Может быть, и не позволит. Но я не хочу затеряться в пыли и шуме. Стать тем, чем стал Лю. В Да-Мине…
– Если они только вернут назад Да-Мин.
– Да.
– Ты… ты считаешь, что вернут?
Тай полежал в темноте, думая об этом.
– Да. Это может произойти не скоро, но новый император мудрее Рошаня, и я думаю, Рошань скоро умрет. Это еще не конец Девятой династии.
