Но мужчину может соблазнить элегантная дочь со светскими манерами хорошо воспитанной женщины в Катае Девятой династии. Или его можно скомпрометировать, может быть, заставить поступить как честного человека, после ночи, в которой нет ничего честного, только мастерство. Такая возможность была.
А дочерей – как и сестер – можно использовать в качестве орудий.
Тай осознал, что больше не чувствует усталости.
Дочь губернатора, высокая, стройная, медленно подошла к нему. Ее духи пахли восхитительно, дорогие, тревожные, а красное платье имело такой же глубокий вырез, как и зеленое раньше, вечером. Амулет в виде зеленого дракона по-прежнему висел между ее грудей на золотой цепочке.
Задев его шелком, она скользнула мимо, чтобы закрыть полуоткрытую дверь.
– Оставьте ее! Пожалуйста! – попросил Тай.
Она снова улыбнулась. Повернулась к нему, стоя очень близко. Большие глаза, снизу вверх искали его взгляда. Нарисованные брови в форме крыльев мотылька, безупречная кожа, щеки, подкрашенные румянами. Девушка мягко сказала:
– Она может позавидовать или возбудиться, ваша телохранительница, если мы оставим дверь приоткрытой. Вы бы хотели этого? Это прибавит вам удовольствия, господин мой? Представлять себе, как она смотрит на нас из темноты?
Если она делает это по приказу отца, с некоторым отчаянием подумал Тай, то она очень послушная дочь.
– Я… я уже посетил Дом удовольствий Белый Феникс сегодня ночью, – заикаясь, произнес он.
Это слова были не самыми взвешенными и учтивыми. Ногти на ее пальцах тоже были красными, с золотистыми удлиняющими накладками. Такая мода, как он помнил, была два года назад в Синане. Эта мода добралась так далеко на запад. Это… это интересно, подумал Тай.
В действительности, это не интересно. Мысли у него путались.
Ее дыхание было сладким, с ароматом гвоздики.
– Я знаю, где вы побывали, Тай. Говорят, они хорошо обучены, тамошние девушки. Стоят денег любого мужчины. – Она опустила глаза, словно в смущении. – Но это не то же самое, и вы это знаете, господин мой, что быть с высокородной женщиной, которую вы не купили. С женщиной, которая многим рискует, когда приходит к вам и ждет, чтобы вы научили ее тому, что знаете.
Она подняла правую руку и один из золоченых ноготков погладил тыльную сторону его ладони, а потом небрежно, медленно двинулся вверх по внутренней стороне предплечья. Тай задрожал. Он подумал, что эту женщину нечему учить – ни ему, ни любому другому.
Он закрыл глаза. Глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и сказал:
– Я знаю, что это глупо, но вы… не может ли в вас быть дайцзи?
– Я задержалась дольше, чем следовало!
Третий голос – с маленького крыльца, ведущего в сад и к реке.
Тай и дочь губернатора обернулись, мгновенно.
Вэй Сун стояла в раме раздвигающихся дверей. Один ее меч был обнажен и направлен на девушку.
– Я могу быть довольно опасной, – услышал он хладнокровный голос своей каньлиньской телохранительницы. Она не улыбалась.
Вторая женщина подняла выщипанные брови, потом отвернулась от Сун, нарочито медленно, как от человека, не имеющего никакого значения.
– Меня зовут Сюй Лян, – обратилась она к Таю. – Вам это известно. Мой отец познакомил нас сегодня вечером. Я польщена, что вы считаете меня достаточно красивой, чтобы быть призраком дайцзи, но это ошибка. Если ваша служанка причинит мне вред, это будет еще одной ошибкой.
Она произнесла это с полным самообладанием. Действительно есть нечто особенное в благородном происхождении, подумал Тай. Во-первых, можно называть каньлиньских воительниц служанками.
«Это ошибка». Он взглянул в сторону веранды. Сун прикусила нижнюю губу; кажется, она этого не заметила. Тай попытался вспомнить, видел ли он ее когда-нибудь такой неуверенной раньше. В любое другое время это могло бы его позабавить. Она не опустила свой клинок, но ее уверенность и напор, как он видел, исчезли.
Он все еще пытался определить правильную мишень для поднимающегося в нем гнева. Разве в жизни мужчины не может быть никакого уединения, когда он путешествует с телохранителем? Или, кстати, когда некий военачальник, встреченный по дороге, решает связать его обязательствами с помощью дочери? И любой может запросто забрести в его комнату, когда пожелает, как пожелает, днем и ночью, под предлогом его защиты от духов-оборотней?
Вышеназванная дочь пробормотала, все еще не желая смотреть на Сун:
– Разве ты не видела моих телохранителей в саду, женщина? Они привезли меня сюда в лодке, к водным воротам гостиницы. Я удивлена и слегка недовольна тем, что никто из них тебя еще не прикончил.
– Им было бы трудно это сделать, моя госпожа. Они лежат без чувств возле деревьев.
– Ты на них напала?
Она повернулась и гневно уставилась на Сун, напряженно прижав руки к бокам. Ее гнев явно непритворный, решил Тай.
– Я их такими нашла, – ответила Сун после недолгого колебания.
Госпожа Сюй Лян открыла рот.
– Они не умерли, – прибавила Вэй Сун. – Я не видела никаких ран, как и чашек или бутылок с ядом, и все они дышат. Если в вас не вселилась лиса-оборотень, дочь губернатора, и не использовала в своих целях, то, возможно, это потому, что дайцзи что-то спугнуло.
Тай представления не имел, как это понимать. Лисы-оборотни в облике женщин были сюжетом эротических сказаний, родившихся еще во времена первых династий. Их красота была невероятно соблазнительна, их физическое желание – непомерно. Они могли уничтожить мужчин, но таким способом, при помощи страсти, меняющей мир, что эти легенды вызывали страх и смутное желание. Более того, не каждый мужчина, ставший ночным объектом яростной страсти дайцзи, бывал уничтожен. В некоторых памятных легендах рассказывалось об обратном.
Вэй Сун еще не опустила свой клинок. Тай задал первый из десятка вопросов, проносящихся в его голове:
– Как ты поняла, что надо вернуться?
Она пожала плечами:
– Вы не почувствовали этот запах сквозь дверь? – Холодный взгляд в сторону дочери губернатора. – А я была совершенно уверена, что вы не вызывали еще одну куртизанку. Вы ведь сказали, что устали. Помните, мой господин?
Он знал этот тон.
Сюй Лян сложила руки на груди перед низким вырезом. Она вдруг стала казаться более юной. Тай принял решение. Это не девушка, захваченная лисой-оборотнем, которая решила воспользоваться ее телом – и его, – на оставшуюся часть ночи. Он даже не верил в женщин-лис.
А это означало, если у тебя осталось достаточно соображения, чтобы все обдумать, что старшая дочь губернатора удивительно соблазнительна и уравновешенна, а это опасно. Он обдумает эту проблему позже.
Но, возможно, он ее не станет обдумывать.
