Кейт по-прежнему не улыбалась.
— С тобой действительно что-то там произошло.
— Да. Теперь все в порядке. После того как мы ушли, я чувствую себя нормально. — Он попытался рассмеяться. — Хочешь проверить?
Она не обратила на его слова внимания, но они того стоили.
— Ты думаешь, все закончилось? Просто все это имеет отношение к… не знаю.
Он кивнул головой.
— Это точно. Все это имеет отношение к «не знаю».
Нед слишком много шутил, потому что правда заключалась в том, что хотя он действительно сейчас чувствовал себя хорошо, сидя здесь с девушкой из Нью-Йорка, из «сейчас», попивая кока-колу, вкус которой был именно таким, каким должен быть, — но он не был уверен, что все, что бы это ни было, закончилось.
Собственно говоря, если быть честным перед самим собой, он был совершенно уверен, что не закончилось. Только он не собирался этого говорить.
Нед взглянул на часы на руке.
— Наверное, мне следует вернуться до ленча. — Он поколебался. Это было рискованно, но он сейчас далеко от дома и от парней, которые его стали бы подкалывать. — У тебя есть телефон? Мы можем связаться?
Кейт улыбнулась.
— Если пообещаешь больше не делать замечаний в адрес моей соседки но комнате.
— Мари-Шанталь? Мое основное средство шантажа? Мы не договоримся.
Она скорчила гримасу, но вырвала листок из блокнота на пружинке, который достала из рюкзака, и написала на нем номер телефона дома, где жила, и номер сотового. Нед достал из бумажника карточку, на которой Мелани аккуратными печатными буквами (зелеными чернилами) вывела адрес виллы, код ворот, домашний телефон, ее мобильный, мобильный его отца, номер телефона канадского консульства и номера телефонов двух компаний такси. И нарисовала внизу маленький смайлик.
Когда она вручала Неду карточку вчера вечером, он заметил, что она не указала их широту и долготу.
Он продиктовал Кейт номер телефона виллы. Она его записала.
— Завтра у тебя есть уроки?
Она кивнула:
— Сегодня прогуляла, завтра не могу. Я в школе до пяти. Встретимся здесь потом? Сможешь найти?
Он кивнул:
— Легко. Просто чуть дальше по улице от черепа в подземном коридоре.
На этот раз она рассмеялась, через секунду.
Они заплатили за напитки и попрощались у входа. Нед смотрел, как она уходит прочь по утренней улице, потом повернулся и пошел обратно другим путем, по дороге, проложенной две тысячи лет назад.
ГЛАВА 3
Когда Нед вернулся, утренние съемки уже заканчивались. Он помог Стиву и Грегу погрузить все в микроавтобус. Они оставили микроавтобус на площади перед собором, там стоянка запрещалась, но у них на лобовом стекле было разрешение от полиции. Потом все отправились в пиццерию в десяти минутах ходьбы оттуда.
Пицца была вкусная, а отца все раздражало. Это часто случалось во время съемок, особенно в самом начале, но Нед понял, что отец доволен тем, как прошло это первое утро. Он бы в этом не признался, но по нему было заметно.
Эдвард Марринер сделал глоток пива и посмотрел на Неда через стол.
— В соборе есть что-нибудь такое, о чем мне нужно знать?
Даже когда Нед был еще маленьким, отец всегда интересовался его мнением, когда Нед ездил с ним на съемки. В детстве Неду нравилось, что с ним советуются. Он чувствовал свое значение, сопричастность. Но в последнее время это стало его раздражать, словно его считают маленьким ребенком. Собственно говоря, «последнее время» продолжалось до сегодняшнего утра, вдруг понял он.
Что-то изменилось. Он ответил:
— Ничего особенного, по-моему. Довольно темно, трудно найти нужный угол для съемки. Как ты говорил, все перемешано. Но тебе следует взглянуть на баптистерий, справа от входа. Там светлее, и он действительно древний. Гораздо древнее всего остального. — Он заколебался. — Монастырь был открыт, туда я тоже заглянул.
— Нам интересен тот монастырь, что в Арле, — сказала Мелани, осторожно вытирая губы салфеткой. Для девушки с зеленой прядкой в черных волосах она ужасно опрятная, подумал Нед.
— Все равно. Этот мне показался красивым, — возразил он. — Вы могли бы снять хорошие кадры в саду, но если не хотите, можно взглянуть на некоторые из колонн. — Он снова заколебался, потом прибавил: — Там есть Давид и Голиаф, другие библейские персонажи. Святые на четырех углах. Одна скульптура считается царицей Савской. Она сильно стерта временем, но ты на нее посмотри.
Отец погладил свои каштановые усы. Эдвард Марринер был знаменит этими старомодными, торчащими, как руль велосипеда, усами. Это был его фирменный знак; он поместил их на свою визитную карточку, подписывал работы двумя изогнутыми кривыми усов. Иногда над ним подшучивали, но он просто отвечал, что жене его внешность нравится, и все тут.
Теперь он сказал, глядя на сына:
— Я посмотрю на них завтра. У нас договоренность еще на два часа свободного времени, и я их использую внутри, если Грег скажет, что утренние кадры хорошо получились и нам не нужно их переснимать. Мне понадобится свет?
— Внутри? Наверняка, — ответил Нед. — Может, генератор, я понятия не имею, как там с электричеством. В зависимости от того, что ты хочешь делать в монастыре, тебе вдобавок могут понадобиться там прожектора и отражатели.
— Мелани сказала, что внутри устраивают концерты, — сообщил Грег. — Там должно быть электричество.
— Баптистерий находится в боковой части.
— Захвати генератор, Грег, не ленись, — сказал Эд Марринер, он улыбался. Бородатый Грег скорчил Неду рожицу. Стив только ухмыльнулся. Мелани выглядела довольной. Вероятно, потому, что Нед, похоже, был занят делом, а она считала своей обязанностью находить ему занятие.
Нед не совсем понимал, зачем он посылает внутрь съемочную группу. Может быть, завтрашние съемки, сама повседневность их — громкие команды, грохот, сумки и кабели, прожектора, линзы и отражатели — должны были отчасти сгладить странность того, что произошло. Возможно, они вернут это место назад, в настоящее… оттуда, где оно было сегодня утром.
Еще Неду пришло в голову, что ему бы хотелось получить снимок той женщины на колонне. Он не мог сказать почему, но знал, что ему хочется его иметь. Ему даже захотелось вернуться обратно и еще раз посмотреть на нее сейчас, но он не собирался этого делать.
Отец намеревался после ленча пройтись по городу с двумя камерами и черно-белой пленкой, чтобы взглянуть на фонтаны и дверные проемы, которые отметил художественный редактор Баррет, когда был здесь. Оливер Ли, очевидно, написал что-то о фонтанах Экса и горячих источниках, открытых древними римлянами. Кейт Уэнджер как раз ему о них рассказывала. Она так и напрашивалась, чтобы ее назвали всезнайкой, эта девчонка.
