Тира, мужественная малышка, только помахала ему рукой из-за стойки своей новой таверны, когда он пошел попрощаться с ней перед тем, как выйти из города. Ее жизнь — полная противоположность его жизни, подумал он. Приходится заботиться о том, чтобы не возникало никаких привязанностей. Мужчины уплывают от тебя и умирают, другие мужчины поднимаются к тебе по лестнице каждую ночь. Но она спасла ему жизнь. Он помедлил в дверном проеме, несколько секунд наблюдая за ней. Вспоминал четвертую ступеньку, ту, которой не хватало на лестнице в ее комнату. Важно не проявить слабость, напомнил он себе.
Он вывел с конюшни нового коня, взял пожитки, с которыми поедет на север, свой меч и шлем (дороги всегда опасны для одинокого путника). Перед ним распахнули ворота, и он вышел к ожидающему сопернику. Увидел изумление и облегчение в голубых глазах этого человека, когда Берн поднял отрытую ладонь в знак того, что сдается. Он махнул рукой в сторону ворот у себя за спиной.
— Да не покинет тебя Ингавин, — сказал он незнакомцу. — Добудь славу себе и тем, к кому ты сейчас присоединишься.
Затем он поскакал прочь по той дороге, по которой приехал сюда. Услышал за спиной грохот и звон: это стучали о щиты мечи и копья. Его товарищи стояли на стенах. Он оглянулся и поднял руку. Его отец этого бы не сделал, подумал Берн.
Никто не потревожил его по дороге на север. На этот раз он не избегал деревень и таверн. Миновал то место, где сам устроил засаду на одинокого путника, так как ему нужен был меч для поединка. Он не убил того человека, так ему показалось.
Правда, он не задержался, чтобы в этом убедиться.
В конце концов, когда ему показалось, что прошло уже много времени, текущего очень медленно, он заметил вдалеке Рабади, слева, когда дорога спустилась вниз, к берегу. (В противоположной от моря стороне поднимались горы, а за ними тянулись бесконечные сосны и дорог совсем не было.)
Он подъехал к рыбацкой деревне, которую знали все на Рабади, обычно они к ней причаливали и из нее уплывали. Возможно, его даже знают здесь, но он в это не верил. Он отрастил бороду и волосы, стал шире в плечах и груди. Он подождал, пока спустились сумерки, потом наступила ночь и покатилась к рассвету, и только тогда произнес молитву, которую читают все мореходы перед тем, как пуститься в плавание.
Он приготовился столкнуть маленькую лодку в пролив. Рыбак, разбуженный в своей хижине, помог ему.
Берн щедро заплатил за нанятую лодку, гораздо больше, чем стоил потерянный дневной улов. Он оставил своего коня под присмотром этого человека. Здесь его не обманут. Ведь он сказал, что он из Йормсвика, и выглядел соответственно.
На воде было темно, пока он греб к острову. Он смотрел на звезды, на воду и на деревья впереди. Весна. Год описал полный круг, и вот он снова здесь. Он опустил руку в море. Резкий, убийственный холод. Он помнил. Он думал тогда, что умрет здесь. Тут он пожалел о Гиллире, вспоминая прошлое. Тряхнул головой. Так на севере нельзя. Можно погибнуть.
Теперь он был сильнее, греб ровнее и легче. В любом случае это было нетрудно. Он занимался этим еще мальчиком в те летние дни, которые помнил.
Берн оставил лодку на той же береговой полоске, с которой отплыл. Он не считал, что это проявление слабости. Это было так, как надо. Признание. Он вознес молитву Ингавину, сжимая подвеску в виде молота на своей груди. Он купил ее осенью, ничего вычурного, молот очень напоминал тот, который сожгли вместе с отцом в Льюэрте.
Он начал осторожно пробираться в глубину острова. Ему не хотелось никого встретить. Люди здесь знали его всю жизнь; очень может быть, что его узнают. Поэтому он приплыл сюда ночью, ближе к рассвету; поэтому не был уверен, что вообще приедет сюда. Он здесь ради трех встреч, ему нужно отдать последние долги до того, как он изменит свою жизнь. Все три дела можно сделать за одну ночь, если боги будут к нему милостивы.
Он хотел попрощаться с матерью. Она теперь живет в поселке женщин, так сказали ему те, кто отвез ей сундук. Неожиданность, но хорошее решение для нее, хотя с его серебром она могла это изменить.
После в том же месте он намеревался найти старую вёльву. С ней он проведет немного времени, но после ему, вероятно, придется уехать быстро. Хотя ему еще хотелось поговорить, если будет возможно, всего несколько минут, в зависимости от того, как развернутся события, с девушкой, у которой на ноге шрам от укуса змея. Возможно, ему это не удастся. Маловероятно, что он сможет задержаться в поселке после убийства вёльвы, и он не был уверен, что сможет найти девушку, которую даже не узнал бы. Женщины караулят по ночам даже в холоде. Он это помнил.
Эти поля он узнал. В прошлый раз он ехал на Гиллире, а теперь долго шагал. Он держался ближе к лесу, прячась за деревьями, хотя вряд ли любовники окажутся в поле в самом начале весны. Земля еще холодная. Нужно обезуметь от страсти, чтобы прийти сюда с девушкой, вместо того чтобы найти сарай или овин с соломой.
Ему надо попрощаться с двумя и убить одну, сказал он себе, потом он сможет уехать, сведя счеты с прошлым, насколько это бывает возможным. Он решил, что отправится в Эрлонд, где его народ обосновался на земле англсинов. Это достаточно далеко, там есть земля, которую можно получить, место, где можно осесть и неплохо зажить. У него была зима, чтобы подумать о возможностях. Эта возможность казалась наиболее приемлемой.
Он услышал, как треснула ветка. Не под его ногой.
Он замер, вынул меч. Пока у него не было желания убивать, но…
— Да пребудет с тобой мир Фуллы, Берн Торкельсон.
Когда все, что тебе осталось помнить в течение полного событий года, — это голос в темноте и этот голос принадлежит тому, кто спас тебе жизнь, ты его помнишь.
Он остался на месте. Она вышла из-за деревьев. У нее не было факела. Он сглотнул.
— Как твоя нога? — спросил он.
— Теперь на ней всего лишь шрам. Спасибо, чтоспросил.
— Она… она все еще посылает тебя караулить в холодные ночи?
— Йорд? Нет. Йорд умерла.
Сердце его глухо стукнуло. Он все еще не видел ее, но этот голос запечатлелся в нем. Он не сознавал до этого мгновения, насколько прочно.
— Как? Что…
— Я сделала так, что ее убили. За нас обоих.
Слова прозвучали равнодушно, ни намека на эмоции в ее голосе. Одной задачей меньше для него сегодня ночью. Он пытался найти слова.
— Как ты…
— …Это сделала? Одна из молодых женщин поселка рассказала новому правителю, как вёльва использовала магию, чтобы заставить невинного юношу украсть коня у того, кого она всегда ненавидела.
Он все еще держал в руке меч. Кажется, это глупо. Он вложил меч в ножны. Усиленно соображал. Ему это хорошо удавалось.
— А юноша?
— Отправился в Йормсвик после того, как чары покинули его. Хотел завоевать славу, смыть с себя позор. И он это сделал.
