— Брось ее, Свен. Мне уже приходилось бывать у них в плену.
— Будь женщиной для сингаэлей, если хочешь! — огрызнулся человек по имени Свен. — Ингавин ждет меня! Бросайте оружие, или я разрублю ее на куски!
Алун, глядя в его светлые, дикие глаза, слыша безумие боя в голосе, медленно положил свой меч.
По телу девушки текла кровь. Он увидел, как она смотрит на него. Он думал о Дее, оставшемся снаружи, о том предостерегающем крике перед тем, как застучали копыта и появился огонь. Совсем без оружия. Сердце его рыдало, ему хотелось убивать, и он пытался найти в себе силы для молитвы.
— Делай, как я, — сказал он Гриффиту, не поворачивая головы.
— Не надо! — шепотом, но очень ясно произнесла Рианнон.
Гриффит посмотрел на нее, на Алуна, а потом бросил свой клинок.
— Он ее убьет, — сказал Алун стоящим сзади людям, не оборачиваясь. Он не отрывал глаз от девушки. — Пусть покончат с его товарищами во дворе, а потом мы разберемся с этими двумя. Им отсюда некуда идти, для них нет места на земле Джада.
— Тогда он ее действительно убьет, — сказал человек по имени Шон и шагнул вперед, не выпуская меча. Смерть была в его голосе и застарелая ярость.
Топор снова шевельнулся, на зеленой ткани появилась еще одна прореха, вторая яркая полоска крови на белой коже. Одна из женщин всхлипнула. Не та, которую захватили, хотя Рианнон теперь прикусила губу.
Они стояли так целое мгновение. Такое же долгое, как то, которое предшествовало сотворению мира Джадом. Затем взлетел молот.
Желтобородый эрлинг носил на голове железный шлем, иначе его голова от этого удара смялась бы, как спелый фрукт. Все равно звук удара в переполненной комнате на таком близком расстоянии получился тошнотворным. Мужчина обмяк, словно кукла, набитая соломой: он умер еще до того, как его тело ударилось о землю. Топор упал, не причинив вреда.
Алуну показалось, что никто в комнате еще несколько секунд не дышал. Это след смерти, подумал он. Слишком много людей. Здесь, в комнате. Такие вещи должны происходить… под открытым небом или под парусом корабля.
Женщина, в покоях которой все произошло, стояла на месте, не двигалась. Летящий молот просвистел так близко, что задел ее волосы. Теперь руки у нее были опущены, и никто не держал у ее горла топор. Алун видел две струйки крови на ее платье, раны на шее и у ключицы. Он увидел, как она медленно вдохнула воздух. Ее руки дрожали. Больше никаких признаков. Смерть прикоснулась к ней и отвернулась. Можно и задрожать чуть-чуть.
Он повернулся к эрлингу, который метнул молот. Рыжеватая борода с проседью; длинные волосы выбились из-под шлема. Не молодой человек. Его бросок, если бы он хоть чуть-чуть отклонился от цели, убил бы дочь Брина, размозжив ей череп. Этот человек оглядел их всех, потом вытянул пустые руки.
— Все мужчины — глупцы, — произнес он на языке англсинов. Они могли его понять. — Боги дали нам мало мудрости, одним меньше, чем другим. Этот человек, Свен, разозлил меня, должен признаться. Мы все уйдем к нашим богам, так или иначе. Незачем спешить туда. Он убил бы девушку и погубил бы нас обоих. Глупо. За меня вам не дадут большого выкупа, но все равно сдаюсь вам обоим и этой леди. — Он перевел взгляд с Алуна на Шона, стоящего у него за спиной, затем на Рианнон мер Брин.
— Убить его, госпожа? — мрачно спросил Шон. В его голосе слышалось желание это сделать.
— Да, — сказала женщина с каштановыми волосами, все еще стоящая на коленях. Другую, как заметил Алун, только что стошнило в дальнем конце комнаты.
— Нет, — возразила Рианнон. Ее лицо было смертельно бледным. Она так и не шевельнулась. — Он сдался. Спас мне жизнь.
— А что бы, по-твоему, он сделал, если бы их здесь было больше? — хриплым голосом спросил Шон. — Или если бы нас сегодня оказалось в этом доме меньше, помилуй Джад? Ты думаешь, что до сих пор оставалась бы одетой и на ногах? — У Алуна только что промелькнула та же мысль.
Они говорили на языке сингаэлей. Эрлинг перевел взгляд с одного на другого, затем рассмеялся и заговорил на их собственном языке, с сильным акцентом. Он уже совершал набеги на эти места; он сказал им об этом. Он уже не молод.
— Ее бы забрал себе Миккель, и только он виноват в том, что мы ушли так далеко от кораблей. Или его брат, что было бы еще хуже. Они сорвали бы с нее одежду и взяли на глазах у всех нас, как я полагаю. — Он взглянул на Алуна. — Потом они изобрели бы какой-нибудь жестокий способ убить ее.
— Почему? Почему так? Она же… просто женщина. — Алуну необходимо было уйти из этой комнаты, но также необходимо было понять. А в глубине души он боялся идти туда. Весь мир, вся его жизнь могут навсегда измениться, когда он выйдет наружу. А пока он здесь, в этой комнате…
— Это дом Брина ап Хиула, — ответил эрлинг. — Так нам сказал наш проводник.
— И что? — спросил Алун. У них был проводник. Он это запомнил. И знал, что арбертяне тоже запомнят.
Он видел, как осторожно дышит Рианнон. Не глядя ни на кого. Она так и не вскрикнула, подумал он, кроме того раза, когда конь разбил окно.
Эрлинг снял свой железный шлем. Его рыжие волосы приклеились к черепу, падали прямыми прядями на плечи. Лицо покрыто шрамами, нос сломан.
— Миккель Рагнарсон вместе с братом привел нас сюда. С единственной целью, хоть я и пытался его отговорить от имени тех из нас, кто приплыл сюда за добычей. Он — сын Рагнара Сигурсона и внук Сигура, которого мы звали Вольганом. Это месть.
— О, Джад! — воскликнул Шон. — О, Джад и все великомученики! Брин вышел из дома, когда они налетели! Бежим!
В этот момент Алун уже подобрал свой меч, повернулся, протиснулся мимо остальных и помчался со всех ног по коридору к двойным дверям. Отчаянный крик Шона донесся до него сзади.
А он пока еще никого не убил, пришло ему в голову. Потребность убивать нарастала в нем вместе с ужасом.
Ужас улетучился, как дым на ветру, как только Алун выбежал за дверь и увидел то, что предстало его глазам. Эта картина оставила за собой нечто вроде пустоты: пространство, ничем не заполненное. Собственно говоря, он был совершенно уверен, с того момента, как услышал первый крик Дея… Но есть знание… и знание.
Схватка закончилась. Эрлингов было слишком мало, чтобы справиться с находящимся здесь отрядом Брина и кадирцами. Этот налет явно планировался как нападение на удаленный хутор, на большой, специально выбранный дом, но все равно он затевался с целью убить Брина ап Хиула, а не как стычка с его отборными воинами. Кто-то совершил ошибку, или ему крупно не повезло. Алун сказал это самому себе, про себя. Еще до того, как выбежал во двор и увидел тело, лежащее недалеко от распахнутой двери. Совсем недалеко.
Он остановился. Другие бежали мимо него. Они походили на странно далекие, смутные, какие-то размытые тени. Принц стоял совершенно неподвижно, потом с усилием, потребовавшим от него ужасного напряжения, словно его тело стало неподъемным, снова двинулся вперед.
