Два человека выходили из открытых ворот. Один поднял руку в знак приветствия. Берн все еще ощущал в себе гнев, который разгорелся в сердце и не собирался исчезать.
— Доспехи этого человека — мои, — крикнул он, повысив голос над глухим шумом бурного моря за его спиной, — во имя Ингавина.
Они ему не годились по размеру, но их можно переделать или продать. Так поступали наемники. Он только что стал одним из них.
* * *
На границе любого повествования есть такие люди, которые входят в него лишь на мгновение. Или, другими словами, есть люди, которые минуту, час, день участвуют в событиях, а затем следуют дальше своей дорогой. Для них та история, с которой они ненадолго пересеклись, — лишь мгновение в драме их собственной жизни и смерти.
Кузнец Ральф Эрликсон предпочел вернуться на свой родной остров Рабади в конце того же лета, проведя почти десять лет на материке. Последние четыре года он обитал в шумном городе у стен Йормсвика. Он заработал (и скопил) приличную сумму, потому что наемники постоянно нуждались в его услугах. Но, в конце концов, он решил, что пора ехать домой, купить земли, выбрать жену и родить сыновей.
Родители Ральфа давно умерли, братья уехали куда-то — он уже и не знал точно куда, после десяти лет разлуки. На острове были и другие перемены, конечно, но не так много, в самом деле. Одни таверны закрылись, другие открылись, одни люди умерли, другие родились. Гавань стала больше, вмещала больше кораблей. Два правителя сменили друг друга с тех пор, как он уехал. Самый последний — Стурл Однорукий — только что начал управлять островом. Ральф выпил пару-тройку раз с Одноруким после приезда. Они вспомнили общее детство и рассказали друг другу о своих очень разных жизнях потом. Ральф никогда не участвовал в набегах; Стурл потерял руку за морями… и сколотил небольшое состояние.
Рука — справедливая плата за богатство, по мнению Ральфа. У Стурла большой дом, жена, земля, возможность заполучить других женщин и власть. Это было… неожиданно. Но он не высказал вслух эту мысль, даже после нескольких выпитых кружек. Он приехал домой, чтобы жить здесь, а Стурл стал правителем. Нужно проявлять осторожность. Он спросил о незамужних девушках, улыбнулся в ответ на вполне ожидаемые шуточки, запомнил пару имен, которые Стурл ему все же назвал.
На следующее утро он вышел за стены, прошел по памятным полям к женскому поселку. Он обещал выполнить одно поручение. Ни к чему спрашивать дорогу. Он отлично помнил ее.
Поселок содержался в большем порядке, чем Ральф помнил. Стурл немного рассказал ему об этом: о недавней казни старой вёльвы и о появлении новой. Отношения между ними, признал правитель, хорошие. Женщины-колдуньи даже завели привычку приносить еду и эль жнецам в конце дня. Они ничего не говорят, сказал ему Стурл, качая головой. Ни слова. Просто выходят друг за дружкой, чередой, несут сыр или мясо и напиток, потом возвращаются назад. Друг за дружкой.
Ральф Эрликсон сплюнул на тростник, покрывающий пол в доме правителя.
— Женщины, — заметил он. — Просто играют в свои игры.
Одноглазый пожал плечами.
— Может быть, меньше, чем раньше. — У Ральфа возникло ощущение, что он каким-то образом считает это своей заслугой.
Ответные услуги мужчин стали заметны, когда кузнец подошел к поселку. Забор починен; строения выглядят крепкими, двери висят ровно; поленницы дров уже поднялись высоко, задолго до зимы. Имелись признаки строительства, строили какой-то новый дом.
Женщина в серой тунике по щиколотки наблюдала за его приближением, стоя у калитки.
— Пусть дарует Ингавин мир всем живущим здесь, — произнес Ральф обычное приветствие. — Мне надо кое-что передать одной из вас.
— Мир и тебе тоже, — ответила она и замерла в ожидании. Не открывала калитку.
Ральф переступил с ноги на ногу. Ему не нравились эти женщины. Он смутно пожалел, что взялся за это поручение, но ему заплатили, и задача была несложной.
— Я должен поговорить с женщиной, имени которой не знаю, — сказал он.
К его удивлению, она рассмеялась.
— Ну, так ты не знаешь моего имени.
Он не привык к смеху в поселке ясновидящей. Раньше он дважды бывал здесь, оба раза чтобы поддержать Друзей, пришедших к вёльве за сейтом. Оба раза никакого веселья.
— Тебя когда-нибудь кусал змей? — спросил он и обрадовался, когда она вздрогнула.
— Это та женщина, которую тебе нужно повидать?
Он кивнул. Через секунду она открыла перед ним ворота.
— Подожди здесь, — сказала она и оставила его во дворе, а сама пошла в один из домов.
Он огляделся. Теплый день, конец лета. Он увидел ульи, огород с травами, запертую пивоварню. Услышал пение птиц на стоящих вокруг деревьях. Ни следа других женщин. Он стал лениво гадать о том, где они.
Открылась дверь, и вышла другая женщина, одна, в синем платье. Он знал, что это значит. И тихо выругался. Он не ожидал, что придется иметь дело с самой вёльвой. Она была молода, как он заметил. Однорукий сказал ему об этом, но это сбивало с толку.
— Тебя просили мне что-то передать, — тихо сказала она. Она носила капюшон, но он увидел широко расставленные голубые глаза и стянутые сзади желтые волосы. Ее даже можно было назвать хорошенькой, хотя о вёльве думать так опасно.
— Мир Ингавина, — сказал он.
— И мир Фуллы да пребудет с тобой. — Она ждала.
— Тебя… змей?..
— Да, это меня он укусил. Весной. — Она сунула руку под одежду и вынула ее, держа что-то. Эрликсон быстро шагнул назад. Она обернула эту тварь вокруг шеи. Змей свернулся там, поднял голову, посмотрел на него над плечом хозяйки, потом мелькнул опасный язык. — Мы помирились, я и змей.
Ральф Эрликсон прочистил горло. «Пора уносить ноги», — подумал он.
— Твой родственник шлет привет. Из Йормсвика.
Он очень ее удивил, понял он, и понятия не имел почему. Она сжала кулаки.
— Это все? Послание?
Он кивнул. Снова прочистил горло.
— С ним… все хорошо, могу смело сказать.
— Работает у наемников?
Довольный Ральф покачал головой. Они не все знают, эти женщины.
— Он убил ярла на поединке в середине лета. Он живет в Йормсвике, стал одним из них. Ну, по правде сказать, в данный момент его нет в городе.
— Почему? — Она стояла совершенно неподвижно.
— Отправился в набег. К побережью англсинов. Пять кораблей, почти две сотни людей. Большой отряд. Они отплыли еще до меня. — Ральф видел, как они отплывали. Был конец лета, но они могли зазимовать, если нужно. Он ковал и чинил оружие и доспехи для многих из них.
— К побережью англсинов, — повторила она.
— Да, — подтвердил он.
Воцарилось молчание. Он услышал жужжание пчел.
