Книга Львы Аль-Рассана, страница 109. Автор книги Гай Гэвриэл Кей

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Львы Аль-Рассана»

Cтраница 109

Ей ответит его голос, в котором не будет тревоги. Она назовет свое имя. Он встанет из-за стола, оторвавшись от письма домой, подойдет к двери и откроет ее. Глядя снизу вверх, в его серые глаза, она шагнет в его комнату и снимет маску наконец, и найдет при ровном свете этой свечи… что?

Святилище? Убежище? Место, где можно спрятаться от той истины, что таится в ее душе сегодня ночью и во все остальные ночи?

Стоя на улице в одиночестве, Джеана слегка покачала головой, а потом неосознанно, пожала плечами. Это движение было знакомо всем, кто ее хорошо знал.

Она расправила плечи и глубоко вздохнула. В Рагозе карнавал. Время прятаться от других, возможно, но не от себя самой. Важно было прийти сюда сегодня, осознала она. Постоять, глядя снизу на это окно, и представить себе, как поднимается она по винтовой лестнице к человеку, сидящему в той комнате. Важно осознать истину, какой бы трудной она ни была. А потом, сделав это, важно было повернуться и уйти. На этот раз действительно отправиться бродить наугад. Одной, в лихорадочном кипении ночных улиц, снова пуститься на поиски или, точнее сказать, ожидать, когда ее найдут.

Если только этому суждено случиться. Если где-то между луной, светом факелов и темнотой это произойдет.

Когда она отошла от каменной стены и повернулась спиной к слабо освещенному окну высоко наверху, еще одна фигура отделилась от тени и пошла за ней.

А третья фигура последовала за второй, оставаясь не замеченной на шумных улицах Рагозы, и этот танец, один из столь многих в ночной круговерти и в этом грустном, сладком мире, начался и двинулся к своему завершению.


Она стояла у дворца, глядя, как два жонглера бросают друг другу огненные колеса, когда у нее за спиной раздался голос.

— Мне кажется, у вас моя фляга с вином. — Голос звучал тихо, приглушенный маской; даже сейчас у нее не было полной уверенности.

Она обернулась. Это был не олень.

Перед ней стоял царственного вида лев с золотистой гривой. Джеана замигала и отступила назад, натолкнувшись на кого-то. Она уже протянула руку к бедру за кожаной флягой, но теперь снова опустила ее.

— Вы ошибаетесь, — сказала она. — У меня действительно есть чужая фляга, но ее мне оставил олень.

— Это я был оленем, — произнес лев тоном оракула. Голос его изменился. — Могу вас заверить, что больше никогда им не буду.

Что-то знакомое было в его интонациях, невозможно ошибиться. Наконец-то, теперь она была уверена. И сердце ее забилось быстро и сильно.

— А почему? — спросила она, стараясь говорить ровным голосом. Она была благодарна темноте, неверному, мерцающему свету, собственной маске.

— Из-за маски оленя возникает настоящий хаос в дверях, — ответил лев. — И я в конце концов понацеплял на рога полным-полно смехотворных вещей, просто мимоходом. Шляпу. Флягу. Один раз — факел. Чуть было не поджег себя.

Она невольно рассмеялась. Голос снова изменился.

— Уже поздно, Джеана, — сказал человек, который, кажется, все же нашел ее этой ночью. — Возможно, даже слишком поздно, но не пройтись ли нам немного вместе, тебе и мне?

— Как ты меня узнал? — спросила она, не отвечая на вопрос, не задавая более трудного вопроса, которого он ждал. Еще рано. Еще слишком рано. Ее сердце стучало так громко. Она ощущала его биение, как барабанную дробь в темноте.

— Я думаю, — произнес Аммар ибн Хайран из Альджейса очень медленно, — что я узнаю тебя даже в совершенно темной комнате. Думаю, я узнал бы тебя где угодно, лишь бы ты была рядом. — Он помолчал. — Тебе достаточно этого ответа, Джеана? Или его слишком много? Скажи!

Она впервые за все время их знакомства услышала в его голосе неуверенность. И от этого, больше, чем от чего-либо другого, задрожала.

— Почему слишком поздно? — спросила она. — Голубая луна еще высоко. Ночь еще не закончилась.

Он покачал головой. И не ответил. Она услышала за спиной смех и аплодисменты. Жонглеры показали что-то новенькое.

Ибн Хайран сказал:

— Дорогая моя, в свое время я был не только оленем на карнавале.

Она поняла. Несмотря на все его остроумие, насмешку и иронию, он всегда был великодушен и отдавал должное ее уму. Она честно ответила:

— Я это знаю, конечно. И отчасти именно поэтому боюсь.

— Это я и имел в виду, — просто сказал он.

Все эти истории. Все эти годы, совсем юной девушкой, она слушала, помимо своей воли, сплетни у колодца Фезаны или на речной отмели, где женщины стирали одежду. А потом, уже став женщиной, когда вернулась домой после учебы в других краях, она снова слушала те же истории. Новые имена, новые варианты, но человек все тот же. Ибн Хайран из Альджейса. Из Картады.

Джеана посмотрела на мужчину в маске льва и ощутила тяжесть и боль в том месте, где сильно билось ее сердце.

Он убил последнего халифа Аль-Рассана.

Она почти не видела его глаз под маской, в неверном свете окружающих их факелов. Если бы он снял маску и если бы свет был ярче, они оказались бы синими. Она осознала, что он ждет, когда она заговорит.

— Мне следует бояться? — наконец спросила она.

И он серьезно ответил:

— Не больше, чем боюсь я, Джеана, в этом случае.

Именно это ей надо было услышать. Именно то, что было ей необходимо, и Джеана, все еще удивляясь, не веря себе, взяла его руку в свои и сказала:

— Пошли гулять.

— Куда ты хотела бы пойти? — спросил он осторожно, приноравливая свои шаги к ее походке.

— Туда, где мы будем одни, — ровным голосом ответила она, крепко держа его за руку. Она наконец возвращалась домой, туда, где ждало ее сердце с того летнего дня в Фезане. — Туда, где мы сможем отложить в сторону сову и льва, какими бы совершенными они ни были, и стать самими собой.

— Какими бы несовершенными мы ни были? — спросил он.

— Как же иначе? — ответила она, с удивлением обнаружив, что сердце ее перестало стремительно биться с той секунды, как она взяла его за руку. Неожиданно ей пришла в голову одна мысль. Она заколебалась, а потом, будучи такой, какая она есть, спросила:

— Ты был со мной недавно, когда я стояла возле казармы? Он на мгновение замешкался с ответом. Потом сказал:

— Умнейшая из женщин, ты делаешь честь своему отцу и матери каждым произнесенным словом. Да, я был там. Я еще перед этим решил, что не могу подойти к тебе сегодня, прежде чем ты сама сделаешь выбор.

Она покачала головой и крепче сжала его руку. Мелькнула ниточка страха: она вполне могла подняться по той лестнице.

— Это не был выбор, о котором ты, возможно, подумал. Это был вопрос — прятаться или нет.

— Я знаю, — ответил он. — Прости меня, дорогая, но я это знаю.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация