— Где произошла эта битва? — Это снова спросил Гонзалес.
— В городе под названием Сореника. Вы его знаете?
— Знаю, — тихо ответил Рамиро. — Это город киндатов на юге Батиары, отданный им в собственность давным-давно, в благодарность за помощь, оказанную принцам Батиары в мирное и военное время. Какие армии ашаритов находились там, могу я узнать?
Улыбка Жиро померкла. Теперь его глаза стали холодными. Он запоздало распознал возможного врага. «Осторожнее», — сказал себе Рамиро.
— Вы думаете, что так называемые звезднорожденные пустыни — единственные неверные, с которыми нам следует бороться? Разве вы не знаете об обрядах, которые киндаты выполняют в ночи двух полных лун?
— Большинство из них знаю, — хладнокровно ответил Рамиро Вальедский. Кажется, он все же не собирался быть осторожным. Его медленный, глубокий гнев начал пробуждаться. Он страшился этого гнева, но не настолько, чтобы противиться ему. Он чувствовал, что жена смотрит на него. А он в упор смотрел на священника из Фериереса. — Я подумывал о том, чтобы пригласить киндатов вернуться, видите ли. Нам необходима их промышленность и их знание Вальедо. Нам здесь необходимы всякие люди. Мне хотелось узнать как можно больше о верованиях киндатов, до того как я начну действовать дальше. Я ничего не слышал и не читал о том, что кровавые жертвоприношения входят в число обрядов их веры.
— Пригласить их вернуться? — Хорошо поставленный голос Жиро де Шерваля вышел из-под контроля. — В то самое время, когда все правители джадитского мира объединяются для того, чтобы очистить мир от ереси? — Он повернулся к Инес: — Вы нам ничего об этом не сообщали, госпожа. — Слова прозвучали как обвинение, мрачно и сурово.
У Рамиро лопнуло терпение. Это уже слишком. Но не успел он заговорить, как его королева, его благочестивая, преданная королева из Фериереса ответила:
— А почему, святой отец, я должна сообщать вам о подобных вещах? — Ее тон был резким, царственным, поразительно холодным.
Жиро де Шерваль, совершенно к этому не готовый, невольно отступил назад. Инес продолжала:
— Почему планы моего дорогого повелителя и супруга насчет нашей собственной страны должны стать предметом обсуждения в нашей с вами переписке по поводу вашего паломничества? Мне кажется, вы переходите границы, святой отец. Я жду от вас извинений.
Рамиро был потрясен не меньше, чем человек, к которому были обращены эти слова. Он никогда не ожидал поддержки со стороны Инес против верховного клирика. Он даже не смел взглянуть на нее. Ему был очень хорошо знаком этот ледяной тон; чаще всего она использовала его против него самого, за тот или иной грех.
Жиро де Шерваль, щеки которого теперь покраснели, ответил:
— Конечно, я прошу прощения за то оскорбление, которое, по мнению королевы, ей нанесено. Но скажу вот что: не существует внутренних, личных дел ни в одном королевстве джадитов, когда речь идет о неверных, ашаритах или киндатах. Их судьбу должны решать служители господа.
— Так и жгите их сами, — мрачно произнес Рамиро Вальедский. — Или, если вы хотите, чтобы мужчины умирали, а женщины рисковали потерять все, что имеют, ради вашего дела, говорите немного потише, особенно в королевском дворце, где вы являетесь гостем.
— У меня вопрос, — внезапно сказала Инес. — Можно? — Она посмотрела на короля. Рамиро кивнул. Он все еще не мог поверить в то, что с ней произошло. Она спросила: — Кто затеял эту войну? Кто призвал армии?
— Служители Джада, разумеется, — ответил Жиро, все еще красный. Его непринужденная улыбка исчезла. — Под руководством тех из нас, кто живет в Фериересе, конечно.
— Конечно, — сказала Инес. — Тогда скажите мне, почему вы здесь, святой отец? Почему вы не в той могучей армии в Батиаре, которая готовится совершить долгое путешествие в дальние, опасные восточные земли?
Рамиро никогда еще не видел свою жену такой. Он снова посмотрел на нее с откровенным изумлением. Но его собственное изумление, как он видел, не шло ни в какое сравнение с изумлением священника.
— Есть неверные ближе к дому, — загадочно ответил Жиро.
— Конечно, — пробормотала Инес. Выражение ее лица было простодушным. — А Сорийя так далеко, путешествие морем так утомительно, и война в пустыне так опасна. Кажется, я начинаю понимать.
— Не думаю, что вы понимаете. Я думаю…
— Я устала, — произнесла королева и встала. — Простите меня. Женское недомогание. Возможно, мы продолжим этот разговор в другое время, ваше величество? — Она посмотрела на Рамиро.
Все еще не веря своим ушам, король поднялся.
— Конечно, госпожа моя, — ответил он. — Если вы себя плохо чувствуете… — Он протянул руку, она взяла ее. Он явственно почувствовал, как жена сжала его пальцы. — Граф Гонзалес, не будете ли вы так любезны проводить наших уважаемых гостей?
— Почту за великую честь, — произнес в ответ Гонзалес де Рада.
Он щелкнул пальцами. Восемь человек вышли вперед и с двух сторон окружили клириков из Фериереса. Рамиро вежливо кивнул головой и стал ждать. Жиро де Шервалю, с лица которого еще не сошла краска, ничего не оставалось, как поклониться. Рамиро повернулся, и Инес пришлось описать полукруг, держась за его руку, словно в танце — хотя она никогда не танцевала, — и они вышли через новые бронзовые двери позади трона.
Двери закрылись за ними. Они очутились в небольшом укромном помещении, изящно обставленном, с коврами и только что купленными гобеленами. На столе у одной из стен стояло вино. Рамиро быстро подошел к столу и наполнил бокал. Залпом выпил его, налил второй и тоже опустошил.
— Да падет проклятие Джада на этого невыносимого человека! Можно мне тоже немного вина? — попросила королева.
Король быстро обернулся. Слуги уже вышли. Они остались одни. Он не помнил, что когда-либо видел на лице Инес подобное выражение. Скрывая свое замешательство, он быстро налил ей вина, смешал с водой и поднес ей бокал.
Она взяла бокал, глядя на него.
— Прости меня, — сказала она. — Я навлекла это на нас, да?
— Неприятного гостя? — Ему удалось улыбнуться. Глядя на нее, он ощущал странное веселье. — Мы справлялись с такими и раньше.
— Но он — нечто большее, правда? — Он смотрел, как его королева отпила из бокала. Поморщилась, но сделала второй глоток. Неожиданно хорошее настроение улетучилось так же быстро, как нахлынуло.
— Да, — ответил он, — этот человек — нечто большее. То есть не он сам по себе, а те новости, которые он принес.
— Я знаю. Священная война. Все эти объединившиеся армии. Они захотят, чтобы мы поддержали их, да? В Аль-Рассане.
— Все мои воины этого захотят.
— Тебе не хочется идти на юг. — Это был не вопрос. Раздался вежливый стук в дверь. Король ответил, и вошел Гонзалес де Рада. Он был очень бледен, с мрачным лицом. Рамиро вернулся к столу и налил себе еще один бокал. На этот раз разбавил вино водой. Сейчас не время расслабляться.
