— Скорее!
А растерянный Мерса все еще за столом.
Туман вокруг — пороховой дым, туман в голове — от неожиданности, туман повсюду…
Телохранители на полу, они успели вскочить, даже оружие почти выхватили, но и только. Теперь на полу, получив по нескольку пуль каждый.
Полицейские сидели ближе ко входу, им досталось первым, они даже не успели сообразить, что происходит. Один уткнулся лицом в тарелку, вокруг расплылось кровавое пятно. Второй под столом, видны только ноги — темно-синие брюки с тонким красным кантом, начищенные до блеска ботинки. И кровь. Из-под стола тоже кровь…
— Что с ним?
— В ступоре.
— Меньше мороки.
Мерса все слышал, но не понял, что говорят о нем. И не стал сопротивляться, когда его грубо потащили к двери…
* * *
Они возвращались с севера. Ветер попутный, солнце не мешает — медленно сползает направо, лаская уходящими лучами континентальную Приоту. Облачность нулевая, бесчисленные башни Унигарта кажутся прелестной картинкой, нарисованной на фоне идеального неба, и лишь движение цеппелей да вышедших в открытое море судов убивает иллюзию, напоминая, что все вокруг — настоящее.
— Славно полетали, — подытожил Помпилио сразу после того, как паровинг остановился, разорвав на брызги кучу волн. — Это лучше, чем прогулка на яхте.
Буксир привычно вырос впереди, ухватился за канаты и деловито потащил самолет к берегу.
— Рада, что тебе понравилось, — улыбнулась Кира.
— Не могло не понравиться, учитывая, сколько усилий ты приложила.
Он все заметил, все понял и в очередной раз заставил девушку порозоветь.
— Обязательно нужно сказать?
— Ты сама просила быть откровенным.
— Когда?! — возмутилась Кира.
— Какая разница, когда? — отмахнулся Помпилио. — Ты спросила, я ответил: мне понравилось.
Девушка и в самом деле расстаралась. Скорость, резкие виражи, доступные тяжелому паровингу фигуры пилотажа — она показала адигену все, как на экзамене. Но самое главное — скорость, точнее, непривычное для цепаря ощущение ее. Не такое распыленное, как в огромном цеппеле, а концентрированное, намертво связанное с корпусом, с двигателями, со встречным ветром, в конце концов, который ты не чувствуешь, но понимаешь. Паровингеры совсем иначе переживали полет — вот что хотела донести до дер Даген Тура Кира, и ей это удалось.
— Мне доводилось испытывать паровинги, но ваши, ушерские, — лучшие.
— Спасибо.
— И пилоты здесь замечательные.
— Не все.
— Я знаю, что мне повезло.
Они не только летали, совершив путешествие далеко за горизонт, но и разговаривали — искренне и обо всем, в полной мере использовав часы уединения. Помпилио рассказал о Химмельсгартне — немного, довольно скупо, но каждая деталь о загадочной планете бамбальеро казалась девушке необычайно яркой; в ответ адиген услышал рассказ об Ушере, об экспедициях, что планировали снарядить за Правую Хорду, о пиратах Барьерной Россыпи и странных обитателях юга. Они не сбивались на монологи, шутили, поддевали друг друга — продолжали выбранный с самого начала стиль общения, а потому теперь, к расставанию, Кира заготовила необычный вопрос:
— Почему ты позволяешь мне так себя вести? Ведь я тебе не ровня.
Но удивить Помпилио девушка не смогла: судя по всему, он ждал, что услышит нечто подобное.
— Мы похожи, — улыбнулся дер Даген Тур.
— Но Дагомаро не адигены.
— Я решил закрыть глаза на это обстоятельство.
— Я должна быть польщена?
— Ты не должна меня разочаровывать.
— В смысле? — Такого ответа Кира не ожидала.
— Оставь комплексы, — самодовольно посоветовал адиген. — Я забыл о твоем происхождении, вот и ты не думай о том, кто я. Наслаждайся общением с умным собеседником, когда еще так повезет?
— Ты ведешь себя невозможно.
— Не возмущайся — терпи, — перебил разозлившуюся девушку адиген.
— Зачем?
— Продолжай производить на меня впечатление. Криком ничего не добьешься, так что постарайся смутить меня покладистостью.
— Когда-нибудь я тебя убью, — прошипела Кира, но развивать мысль не стала, поскольку заметила нечто странное.
Паровинг медленно подплыл к причалу. Выбравшиеся на нос механики закинули береговым швартовы, но не их работа привлекла внимание девушки, а тридцать, примерно, человек, что ожидали на пирсе: полицейские в форме, печального вида мэр в окружении нескольких растерянных клерков и группа сосредоточенных ушерцев, среди которых выделялся Винчер Дагомаро.
— Кажется, что-то случилось, — пробормотала Кира.
— Все отрицай, — весело посоветовал Помпилио. — Бабарскому это помогает.
— Кому?
— Не важно. Теодор!
— Да, мессер. — Валентин заглянул в кабину.
— Мы прилетели, Теодор.
— Конечно, мессер.
Обратный путь на пирс дер Даген Тур проделал знакомым способом: на руках у слуги и механика, только на этот раз впереди вышагивала встревоженная Кира.
— Отец, что случилось?
Но консул промолчал, внимательно наблюдая за тем, как дер Даген Тура усаживают в инвалидное кресло. Жест показал, что встречающие прибыли за Помпилио, и вызвал громкое замечание:
— Я знал, что не следует отправляться на прогулку с твоей дочерью.
— Вы не в том положении, чтобы шутить, командор.
— Так ведь я не о здоровье, — усмехнулся Помпилио, хлопая себя по бедрам. — Добрый день, консул.
Валентин расположился за спиной хозяина, мрачно изучая враждебную толпу. Безмятежность дер Даген Тура камердинеру не передалась.
— Добрый день, командор, — вежливо ответил консул.
— Приятно, что ты лично приехал пожелать мне его.
Среди собравшихся на пирсе ушерцев пробежал недовольный шепоток — им не понравилось поведение адигена, однако Дагомаро остался невозмутим.
— Командор, не скажете, где находится ваш цеппель?
— Не скажу, — качнул головой Помпилио.
Шепот усилился, медленно превращаясь в ропот.
— Почему?
— Потому что тебе известно, куда направился «Амуш».
— Я спрашивал, не куда он направился, а где находится?
— Ты проспал изобретение радио?
— «Амуш» не выходит на связь.
Дер Даген Тур нахмурился.
— Отец, что случилось? — не выдержала Кира.
— Похищен магистр Гатов.
