Из дневника Оливера А. Мерсы, alh. d.
— Итак, мы в Карлонаре, — протянул Каронимо, с интересом изучая замок железной двери.
— Откуда знаешь? — ехидно осведомился Мерса. — Астролога в башку подсадили?
Замечание Бааламестре не понравилось. Он прищурился, неодобрительно глядя на алхимика, а затем обратился к Гатову так, словно Мерса вышел погулять:
— Не знаю, какой из них мне нравится больше, чтоб меня пинком через колено. Тихоня неуверенный, но второй слишком уж наглый.
— За языком следи.
— Сейчас лучше наглый, — обронил магистр.
— Я передам Энди, что он вам не приглянулся, — пообещал Олли. — А пока объясни, Кар, почему ты думаешь, что мы в Карлонаре? И что такое Карлонар, чтоб меня в алкагест окунуло?
В паровинге алхимик ненадолго выпал из действительности: то ли в обморок свалился, то ли уснул от переживаний. Когда очнулся, некоторое время помалкивал, изумленно озираясь по сторонам, затем задал пару наводящих вопросов, выяснил, что приключилось, и в полной мере продемонстрировал товарищам по несчастью второе лицо А. О. Мерсы, alh. d.
— Карлонар — ближайшая к Унигарту военно-морская база.
— Имело смысл спрятать нас получше. — У Олли на все имелась собственная точка зрения.
— Если бы нас похитили землеройки — отвезли бы дальше, — согласился Бааламестре. — Но мы в руках галанитов, люди, которые собираются с нами говорить, сидят в Унигарте, на выставке, они не могут надолго отлучаться.
— И время полета подходящее, — рассмеялся магистр. — Так что скорее всего Карлонар, Энди.
— Олли.
— Извини.
Несмотря на то что именно он являлся главной целью похитителей, Павел держался на удивление спокойно. Немного посерьезнел, конечно, все-таки приключение они переживали неординарное, но страха или неуверенности Мерса в магистре не чувствовал.
— Как думаешь, переговоры будут? — поинтересовался Бааламестре.
— Обязательно, — кивнул Гатов. — Сначала предложат договориться по-хорошему, а если я не соглашусь, начнут на ремни резать.
— Что значит по-хорошему? — не понял Мерса. — О нашем похищении уже объявлено, даже галаниты не захотят признаваться в таком грязном преступлении.
— Похищения не было, точнее — не будет, — грустно улыбнулся магистр. — Если мы с галанитами договоримся, завтра сюда слетится куча репортеров, и я скажу, что сам попросил спасти меня из лап жестокого Дагомаро. Газетчики разнесут мои слова по всему Герметикону, на Винчера выльется ушат помоев, и он окончательно превратится в монстра.
— А ты скажешь? — тихо спросил Каронимо.
— Не знаю, — честно ответил Павел.
— Не знаешь?
Обстановка в камере, как положено, была скудная: двухъярусные нары без матрасов и белья — голые доски; привинченный к полу стол и две так же привинченные к полу лавки. Гатов уселся на одну из них, облокотился на стол и угрюмо объяснил:
— Все будет зависеть от того, как галаниты выстроят беседу. Если они пообещают порвать тебя, брат, мне будет трудно отказываться.
Ногу Павел поставил на лавку, и Мерса неожиданно подумал, что обыкновенный цепарский ботинок магистра только кажется обыкновенным цепарским: судя по тому, как он подогнан по ноге, сшит ботинок на заказ, из мягкой, очень дорогой кожи.
— Получается, ты знаешь, как поступишь, — не менее угрюмо протянул Каронимо.
— Получается, знаю.
— Дерьмово быть таким умным, да?
— Не всегда.
— Мне сказать можно? — с ложной скромностью осведомился Мерса. — Или будете жалеть друг дружку, пока не расплачетесь?
— Хочешь в репу? — среагировал Бааламестре.
— Энди предложишь, — отмахнулся Олли. — На него это произведет впечатление.
— А на тебя?
— Я — не он.
— О чем ты хотел поговорить? — спросил Гатов.
Мерса засунул руки в карманы, картинно покачался с пяток на носки, с иронией разглядывая товарищей по несчастью, после чего предложил:
— Может, сбежим?
Ученые изумленно вытаращились на алхимика.
— Понимаю, что сначала такая простая мысль должна была прийти в ваши светлые головы, но я спишу эту осечку на занятость.
— В наши светлые головы эта простая мысль приходила, — язвительно сообщил Гатов. — Но не задержалась.
— Через дырку вылетела?
— Мы заперты на военной базе, друзья находятся далеко и понятия не имеют, где мы. Бежать отсюда мог предложить только большой поклонник авантюрных романов.
— Все, что нужно, — выбраться из камеры и добраться до ближайшего паровинга, — пожал плечами Олли. — Кто-нибудь умеет управлять паровингом?
— Я умею, — ухмыльнулся Бааламестре.
— Будешь пилотом, — решил алхимик. — Вы хоть примерно представляете, где находится Карлонар относительно Унигарта? В смысле, курс проложить сумеете?
Общение с Бабарским принесло плоды: теперь Олли делил трудности на преодолимые и не заслуживающие внимания.
— Вот это вот сейчас что такое было? — недоуменно поинтересовался Гатов. — Ты, типа, так шутишь? Или пытаешься нас поддержать?
— Я, типа, хочу напомнить, что нельзя опускать руки, — хладнокровно ответил Олли. — Мы знаем, что галаниты не хотят тебя убивать, и должны этим воспользоваться.
— Они могут убить тебя или Каронимо.
— А могут и не убить, — отрезал Мерса.
— Конкретные предложения есть? — уточнил Бааламестре.
— С замком справишься?
— Раз плюнуть.
— Начало обнадеживает.
— Что дальше?
А дальше в замке, о котором с таким пренебрежением отозвался Бааламестре, заскрежетал ключ, дверь распахнулась и в камеру вошел розовощекий юноша в форме приотского лейтенанта.
— Да? — осведомился алхимик. Олли вполне освоился с ролью хозяина камеры. Или дворецкого при Гатове. — Вы здесь зачем?
Но ответа не получил. То ли розовощекий от природы не отличался словоохотливостью, то ли стеснялся неблаговидной роли тюремщика, но общение с учеными он постарался свести к минимуму: ткнул пальцем в магистра и заявил:
— Идешь со мной.
А два мордоворота у двери придали недружелюбному приказу изрядного веса.
* * *
— Вот уж не думала, что ты просыпаешься ни свет ни заря, — рассмеялась Лилиан, с интересом разглядывая гостиную.
— Я в заключении, — горестно сообщил Помпилио. — Приходится жить по суровому тюремному распорядку.
— А почему коридор на твоем этаже перекрыт?
